Юрий Домбровский: Хранитель древностей

О личной жизни Зенкова, кажется, никто ничего еще не писал. Именно поэтому и хочется привести клочок воспоминаний, появившихся в год смерти замечательного строителя. «В его маленьком гостеприимном флигельке у головного арыка побывало много строителей, и каждый уносил оттуда чувство большой теплоты к этому старику. Он любил город и край, в котором проработал больше полувека. Помню, собрались мы выбирать место для строительства лесозавода на реке Или (он был тогда губернским инженером). «Выедем в понедельник», — сказал я. «Нет, в понедельник не удастся — там выпадет снег», — ответил он. (До понедельника оставалось еще четыре дня!) И он оказался прав: мы сумели выбрать место только на следующий за тем день. Я навсегда запомнил и поездки с ним, и встречи, и рыбную ловлю на реке Или. Он был большим мастером рыбной ловли и любил охоту на фазанов» (П. Григорьев. Газета «Социалистическая Алма-Ата», 1963 г.).

Во всяком случае на торжестве открытия собора епископ Туркестанский Дмитрий назвал его попросту «одним из величайших деревянных храмов нашего отечества». Мне кажется, что осторожная формулировка ближе всего к истине. Говорят еще, что весь собор построен без железа — ни гвоздя, ни болта. Но это уж вовсе неверно. Сам Зенков писал о колокольне так: «Стены ее в углах и простенках прошиты восемью сквозными вертикальными болтами».

Приведу некоторые из теоретических положений Зенкова, сопоставив их с данными современной науки. Сейсмостойкое здание, пишет Зенков, должно:

1. Строиться из дерева или его заменителей. Здесь разногласий нет. «Только эластичные материалы и конструкции являются действенными антисейсмическими факторами в руках архитектора» (Н. Бачинский. Антисейсмика в архитектурных памятниках Средней Азии).

2. Иметь очень глубокий фундамент. «Опустите глубоко в землю фундамент — и вы не будете бояться за целостность вашего жилища». Вот это положение Зенкова признано только в последнее время: «Изучение последствий землетрясений показало, что малая глубина заложения фундамента отрицательно отражается на прочности сооружений во время землетрясений» (К. Николаев. Некоторые положения строительства в сейсмических районах).

3. Иметь обширные зазоры между землей и фундаментом. Ибо «каменный дом, не соприкасающийся в своем основании с верхними слоями земли, не боится землетрясений; подвал должен быть устроен под всем домом, так как он перехватывает сейсмические волны». (Зенков).

А вот что пишет советский инженер Ф. Зеленьков о предложенном им (как он считает — впервые) сейсмоамортизаторе: «В данной работе впервые описан новый метод… Для этой цели использован специальный фундамент, который отделяет, то есть изолирует, здание от земли воздушным зазором и тем самым от сейсмических ударов со стороны земли». Автор упоминает много имен, но имени Зенкова среди них нет.

Как развитие и продолжение этой мысли необходимо, считает Зенков, «огорождение здания рвами, которые при твердых грунтах могут засыпаться землей». Вот эту мысль Зенков вынашивал несколько десятилетий, после того как в 1887 году он наткнулся на следующие необычные явления.

После катастрофы 1887 года оказалось, пишет он, «деревянная минная галерея в г. Верном на расстоянии всего 12 верст от эпицентра (Аскайское ущелье) испытала, очевидно, настолько легкое сотрясение, что в ней не везде осыпалась земля». А в катастрофический 1911 год Зенков сделал и другой опыт: «Окопал свой дом антисейсмическим рвом». «Результаты считаю блестящими. При землетрясениях в 6 баллов, — пишет он, — только слышу гуд, жду толчков, но их уже не испытывает мой дом, окруженный рвом… Семь месяцев ходят ко мне люди смотреть ров».

Этого опыта Зенкова, кажется, еще не изучал и не повторял никто.

Вот какие сведения содержатся в единственной известной мне статье о нем: «Родился в 1850 году в Орловской губернии.

Отец — фейерверкер Брянского арсенала. Учился в Одесской школе рисованию. В 1876 году учился в мастерской Гоголинского. В 1877 году с художником Глушковым очутился в Верном учителем рисования. Составил вместе с Глушковым этнографический альбом (казахи, уйгуры, дунгане, узбеки), потом работает на межеванье земли в Семиреченской и Сыр-Дарьинской областях. В 1887 году привлекается Мушкетовым и путешествует с ним по местам разрушения. Награжден серебряной медалью. С 1910 по 1917 — учитель рисования и черчения в Верненском высшем начальном училище, учительской семинарии и женской гимназии. С 1910 — участвует в выставках Петербурга и Москвы. С 1918 по 1919 преподает рисование и черчение в Верненском сельскохозяйственном техникуме». Добавлю сюда еще последнюю черту его биографии: «Педагогическая деятельность Хлудова имела большое значение для советского казахского искусства. С 1921 года он возглавлял студию, где занимался с группой начинающих художников» (Е. Микульская). Эта школа просуществовала десять лет, до 1931 года, но значение работы Хлудова далеко выходит за эти узкие временные рамки, потому что в этой студии получили первые профессиональные знания многие художники, которые работают и сейчас в Алма-Ате.