Но чего ей страшиться? Никто из ее близких не борется сейчас со штормом в открытом море.
И все же она прислушивалась.
Дети уснули быстро. Она уже сидела за шитьем, когда муж вышел от них и постучал пальцем по барометру.
– Все падает и падает, – сказал он, заглядывая к ней в комнату. – Может, хватит на сегодня? Ложись-ка спать, пока ne начался шторм.
– Кто-то должен постараться, чтобы праздник был праздником, само по себе ничего не делается.
– Да-да, конечно.
Женщина ждала, что муж скажет еще что-нибудь, но он только проверил, хорошо ли закрыты окна, и ушел в спальню.
Она думала, что он вернется – вернется и посидит с ней, и все ждала, ждала, пока наконец не потеряла всякую надежду.
Видимо, причиной всему ее ответ. Ведь в нем было и скрытое обвинение, и вместе с тем несправедливое требование. Сколько раз он, усталый и сонный, сидел с ней ночи напролет!
Женщина пожалела о своей резкости.
Разве не ее обязанность заботиться о доме? Разве он не помог ей, уложив детей спать?
И все же она ощущала некоторое раздражение. Попыталась сосредоточиться на шитье. Быть может, сегодня удастся кончить рождественское платье для девочки. Время от времени но стеклу ударяли градинки. Наверное, пойдет снег и исполнится желание детей: завтра они смогут покататься на санках.
Признаков бури пока не было, и женщина старалась убедить себя, что все обойдется.
И все же прислушивалась.
Было уже довольно поздно, когда она вдруг почувствовала, как что-то словно коснулось дома снаружи. И тотчас налетел первый шквал.
Окна сразу же побелели. Казалось, чья-то огромная лапа швыряет и швыряет в них горсти снега.
Мгновение спустя разразился шторм.
Женщина вскочила, отбросив шитье. Как всегда в таких случаях, она не могла усидеть на месте, что-то заставляло ее бегать по дому. Но она взяла себя в руки. Надо только поставить перед собой какую-нибудь определенную цель и медленно, спокойно идти к ней, чтобы таким образом держать себя в руках. Она зажгла повсюду свет и проверила окна, хотя знала, что они заперты.
Но шторм еще только начинался.
В доме что-то заскрипело, затрещало, лопнуло. Он затрясся и задрожал, из каждой щелки слышался свист и завывания. Она увидела, что большие стекла прогнулись внутрь, и ее охватил ужас.
Девочка, наверное, проснулась, она спит очень чутко и такая нервная. А что, если стекла не выдержат, что, если сорвет крышу?… Женщина кинулась в спальню. Не успела она включить ночник, как девочка села на кровати, вопросительно глядя на мать широко раскрытыми глазами.
– Мама, что с тобой?
– Ты слышишь, какая на дворе буря?
– Но ведь это на дворе, – ответил ребенок.
Взгляд женщины упал на мужа.
– Перелезай-ка в мою постель и спи. Как папа. Он спит в любую погоду, ведь он сын моряка.
Девочка молча перебралась в постель матери, легла рядом с отцом, успокоившись, закрыла глаза, и женщина аккуратно прикрыла ее одеялом.
Ее не оставляло чувство, будто что-то произошло. Она не могла сказать, усилилась ли буря, но стекла прогибались все больше и больше, в этом у нее не было сомнений.
Что делать, если они лопнут? Она ни за что не станет будить мужа, раз он мог оставить ее одну в такое опасное время.
Женщина не находила себе места. В подобных случаях, учит народная мудрость, надо заняться каким-нибудь делом.
Радио, подумала она. Можно послушать траулеры, в такую погоду они наверняка держат связь с берегом.
Она была так поглощена поисками нужной волны, что вздрогнула, услышав спокойный голос:
– Мы держимся. Чего еще можно желать в такую погоду?
Радист на берегу попрощался и стал вызывать другие траулеры. Все ответы с моря были столь же лаконичны и спокойны. Страх немного отпустил женщину. Однако, даже поглощенная переговорами по радио, она прислушивалась к треску в доме и вою бури.
– Поговори-ка с женой, – сказал радист на берегу.
– Как там у вас дела? – спросил мягкий женский голос.
Ничего умнее она не придумала. Как могут идти дела у нормального человека в такой жестокий шторм в открытом море?
Радист на берегу уже много раз безуспешно вызывал один траулер. Женщина застыла в ожидании, забыв обо всем на свете.
Послышался невнятный голос, женщина приложила ухо к приемнику, но разобрать что-нибудь было невозможно.
Однако радист, видимо, понял:
– И в такую погоду вы идете к Рейкьянесу? Может, поговоришь с отцом, он здесь.
Шум, крик, странные звуки и затем тишина. Что же, он не собирается ничего сказать отцу?
Читать дальше