Павел Вадимов - Лупетта

До сих пор не вспомнил, кто он такой. Может, сисадмин из одного агентства, где я работал год, нет, кажется, два года назад. Или верстальщик из другого. Бабы еще какие-то... Я четко помню сам факт своего пребывания в этих фирмах, но... как ни стараюсь, на память не приходит ни одного лица. Перед глазами мелькают одни пустые белые маски. Чушь какая- то! Кто бы мне объяснил, что все это значит? Почему одни лица из недавнего прошлого я забываю, тогда как другие встают перед глазами, словно годами намоленные иконы, заставляя размякшее от химиотерапии сердце сжиматься упрямым детским кулачком?

Стал бы я счастливее, если бы смог забыть всех? Покажите мне человека, для которого счастье — лишь забвение.

— Да?

— Здравствуй, это я... Ну что ты молчишь, не хочешь со мной разговаривать?

— Я люблю тебя.

— Не думал, что я тебе позвоню, да? Можешь не отвечать, я и так знаю, что не думал. Как же так, в свой собственный день рожденья я сама же тебе и звоню, вместо того чтобы ждать, когда ты соизволишь меня поздравить! А может, ты и не собирался звонить, скажи, собирался?

— Нет.

— Как ты быстро сдаешься. А тебе не приходит в голову, что, может... может, я жду, когда именно ты меня сделаешь счастливой? Хотя, по всем признакам, напрасно...

— Я люблю тебя.

— Давай сменим пластинку. Я и так уже жалею, что позвонила. Не хочу, чтобы ты понял меня неправильно. Я от тебя больше ничего не жду, так и знай — ничего. Просто хотела услышать, что с тобой все в порядке. Мне почему-то взбрело в голову, что... я подумала, что ты... В общем, не важно. Я, наверное, сама виновата. Вела себя, как дурочка. Не надо было так на тебя напирать. Я же чувствовала, чувствовала, что ты видишь меня другой, не такой, какая я есть на самом деле. Сначала мне это нравилось, а потом начало злить, и я хотела показать тебе, что я живой человек, а не статуя, на которую надо молиться. Показала, что и говорить... Ты... ты постарайся не думать обо всем этом, а? Конечно, такое трудно забыть, я понимаю, но все же. Не казни себя, ладно? В конце концов, можешь винить во всем не себя, а меня. Ты, наверное, считаешь меня мазохисткой, ведь только мазохистка может в свой собственный день рожденья звонить тому, кто сделал ей больно... И зачем, спрашивается? Наверное, чтобы было еще больнее. Нет, кто мне объяснит, почему я тебе звоню? Если бы мне кто-то еще вчера сказал, что в свой день рожденья я буду первая... первой набирать твой номер, я бы ни за что не поверила. Но ведь глупо, глупо, что все так заканчивается, глупо и все тут! Похоже, я должна сделать из всего этого какой-то вывод, но еще не знаю какой. Может быть, ты подскажешь? А мне ведь действительно кажется, что все, что произошло с нами, произошло не случайно, то есть именно так все и должно было сложиться, как бы дико это ни звучало... Ты не виноват, и я, я тоже не виновата, никто не виноват, просто есть что-то, что сильнее нас... Вот видишь, я не только мазохистка, но еще и фаталистка. С учетом того, что у тебя тоже, кажется, не все дома, интересная выходит картина. Но раз уж... раз уж у меня день рожденья, я тоже хочу сделать тебе подарок. Можем сегодня встретиться, если хочешь... Хочешь?

— Да.

— Только обещай, что не поведешь меня ни в какие рестораны. Хватит уже этой дольче виты. Устала. Я не хочу, не хочу справлять этот день рожденья. Имею я право раз в жизни его не отмечать? Тем более мама приедет только послезавтра. А какой без мамы праздник? Давай просто погуляем, погуляем по городу, я чувствую, что мне обязательно нужно сегодня погулять. Мне не хватает воздуха... Ну, значит, через час у калитки, успеешь?

— Да.

— Ну тогда я жду. Больше ничего мне не хочешь сказать?

— Я люблю тебя.

— Сомневаюсь.

— Короче, тут такой базар-вокзал. Вот скажи, почему я не заболел лет на десять позже, а? Ведь к тому времени нашу лимфому как триппер будут лечить. А я уже загнусь... Ты слышал, братан, про такую хрень: стволовые клетки? Вот и я не слышал, пока моя матрена статью не притащила. Охренительная статья... Да не гоню я, вот — сам смотри! Слышь, что пишут, где енто... вот... через десять лет все алко... онкологические заболевания будут лечить с помощью столовых... тьфу ты, стволовых клеток! Я тебе лучше своими словами расскажу, а то тут без поллитры не прочтешь.

Ты только послушай, чё эти докторишки наизобретали, в рот компот... Эта стволовая хрень у каждого есть. И у нас с тобой тоже есть, только с гулькин хрен. Она, короче, как ствол у дерева, сечешь? А руки, ноги, голова и все такое, это типа ветки, блин. Ну, в общем, когда ты по пьяни или с бодуна куда-нибудь воткнешься, ну или дадут тебе в голову другие пацаны, то твои костные мозги начинают правильно работать на тебя, чтобы стволовые, блин, тебя реанимировали. Им, короче, по барабану, чё там у тебя полетело, они по вене на стрелку катят, устраивают разборки, чё да как, а потом заменяют левые клетки. И все путем, ну там шрам остается, когда сильно накрыло. Если бы стволовых у тебя было до дури, тебя бы было не завалить. В тебя бы чисто конкретно шмальнули, а ты бы встал и пошел, сечешь? Но у нас с тобой этих стволовых совсем мало. Типа палец порежешь — еще хватит, а коли что посерьезней, хрен поправишься, особливо после пересадки костных мозгов. Короче, чем ты моложе и здоровее, тем их больше. А у старых пердунов своих стволовых совсем нет. То-то моя матрена когда поломала свою бедровую шею, целый год с костылем ползала.