Борис Виан - Уничтожим всех уродов. Женщинам не понять

— Он хочет стать президентом Соединенных Штатов, — говорит Майк.

— Но ведь каждый американский гражданин может стать президентом, — удивляюсь я. — В книгах так написано. Так почему бы и не он? По крайней мере, нашими сенаторами будут красивые парни.

— Вы, — возмущается Майк, — занимаете позицию наших врагов. Припомните-ка таблички «Дефект внешности» и веселенькие истории на улицах Лос-Анджелеса, девиц, которых он похитил…

— Ну и черт с ними, — говорю я. — Банда гнусных извращенок. Если все они такие, как Мэри Джексон — собрать их да преподнести ему в подарок.

— А операции… Вы не забыли об операциях, Рок?

— Но ведь он утверждает, что это его секретари воспользовались ситуацией, разве нет? Это ведь братья Петросян, не так ли?

— Это недопустимо, — говорит Майк. — Нельзя позволить кому бы то ни было повелевать человеческой природой таким вот образом.

— А вы предпочитаете, чтобы этим занималась банда развращенных политиканов? — говорю я. — Да, действительно, они хотят уничтожить всех уродов.

Но ведь мы-то с вами все же принадлежим к другой категории. Так в чем же дело?

— Я не согласен с вашим доводом, — продолжаю я. — Во-первых, мы не такие уж мудаки, а всего лишь целомудренные парни, что весьма похвально. А что касается остальных, то я предпочитаю набить им морду.

— Я тоже, — кивает Майк. — Только если я скажу об этом Энди Сигмену, он будет часами орать на меня и доказывать, что я свихнулся Поэтому я останусь верен клятве тайного агента Уберемся отсюда, отчитаемся и предоставим Энди во всем разобраться.

— Согласен, — говорю я. — Сматываемся. Но как?

— Откроем дверь, — предлагает Майк, — и удерем.

— И встретим папашу Шутца, который побежит за нами с автоматом Нет, так не пойдет.

— Почему же нет? — говорит Майк. — Все это ерунда. Он наверняка работает у себя в кабинете.

— Ну тогда пошли.

Мы разом встаем. Мэри остается лежать. Она облегченно вздыхает и засыпает. Ей не мешало бы хорошенько вымыться и причесаться.

Майк идет к двери и выглядывает в коридор.

— Никого, — говорит он. — Можно двигать.

Он выходит, я следом. Мы делаем несколько шагов. Кругом тишина и покой. Где же лестница?

— Это здесь, — уверенно говорит Майк.

Если бы с нами был его пес, все пошло бы как по маслу. Это место нагоняет на меня тоску. Вот и лестница. Очень просто. Но наверху все заперто.

Проще и быть не может.

Мы пробуем открыть дверь. С четвертого раза она поддается. Мы стараемся шуметь как можно меньше, но сил у нас остается маловато. К тому же это очень утомительно — не создавать шума.

За первой дверью, естественно, следует вторая…

— Осточертело, — говорю я. Я кричу. Я хочу кричать. Вопить. Орать во все горло. — Уауауауа!..

Я издаю пронзительный вопль, который и самому Тарзану не снился, и от этого чувствую себя намного лучше. Большой зал, в котором мы находимся, зловеще усиливает звук.

— Вы с ума сошли, — говорит Майк. — Воплями дело не поправишь.

— Это успокаивает, Майк, — говорю я. — Попробуйте. Замечательное средство.

Я снова начинаю кричать и на этот раз чувствую, что становлюсь синим. На столе позвякивают стаканы.

— Пустяки, — говорит Майк. — Я могу лучше. Послушайте.

Он расставляет ноги, складывает ладони рупором и издает оглушительный вопль, какой не довелось слышать даже Иерихону. Я не хочу оставаться в долгу и наношу ответный удар. Мы стоим и орем во все горло до тех пор, пока на мой зад не обрушивается ведро ледяной воды. Я совершенно забыл о своей наготе, но тут, разумеется, вспоминаю. Майк оборачивается. С ним обошлись точно так же.

— Какого черта, скотина, — ругаюсь я. — Кто тут не дает людям спокойно развлекаться?

За нами… да это же он… гадина… чудовище… Одним словом — малый, который запихивал мне в задницу электроды. Теперь тебе конец, старик. Я подпрыгиваю и приземляюсь уже на бегу. Он предвидел мое движение и теперь скачет в двух метрах передо мной. Майк следует за нами. Таким образом мы несемся через виллу Шутца, подпрыгивая, словно кенгуру.

Он все больше и больше вырывается вперед, потому что хорошо знает место, и это позволяет ему распахивать одну дверь за другой и мчаться со скоростью Молнии. Но я все-таки нагоняю его.

— Сукин сын! Выродок! Скотина! Стой, трус проклятый!

Это бесполезно, так как я вешу на тридцать килограммов больше, чем он. По большому счету — это низость. Мы в новом коридоре. От чрезмерного старания я задираю колени почти к самому носу. — И выигрываю… метр… два метра… Он в трех шагах от меня. Еще одна дверь. Закрытая. Но это не важно, она тоже открывается. Я бегу за ним следом. На просторе! Боже мой, мы на улице! Я снова теряю метра четыре, и Майк обходит меня… Мы бежим по песчаной тропинке. Мерзкая кляча этот санитар — у него теннисные тапочки, а мы выбиваемся из сил. Но ничего не поделаешь, все равно догоним.