Инна Гофф - Юноша с перчаткой

Она говорила громко, чтобы услышала другая Мария Петровна, повариха. И та действительно услышала, вышла, уперла руки в бока.

— Здрасте! — Это не значило, что она здоровается с Надей. — Чай ей нехорош! Ну, какой же тебе еще чай… Я в него и соды чуток положила для цвету!..

Это была маленькая, толстенькая женщина с волосами, неопрятно торчавшими из-под белой косынки.

— Иди уж, иди, — ворчливо махнула рукой Мария Петровна — буфетчица. — Ступай, вари свою швайку. Люди в плавании, в экспедиции, а она масла жалеет…

Мария Петровна подождала, пока ее тезка скрылась за дверью кухни, и негромко, уже для одной Нади, сказала:

— Так вот и лаемся весь день. Верите? Она свое зелье наварит, а мне людям на стол совестно подавать… Чудеса!

Она принялась ловко и споро резать хлеб и вдруг, остановившись, спросила:

— И давно вы замужем? Ой, а я-то думала, молодожены… С Иваном-то Петровичем ладите?

Надя вздрогнула от неожиданности. Мария Петровна назвала имя ее свекра.

— Вы его знаете?

— Спросите, кого я не знаю. — Она самодовольно усмехнулась. — Чай, не первый год плаваю… А Иван Петрович на пенсию, что ли, вышел? Ну и ваш на него похож. Вылитый батька.

Надя не любила свекра, и слова о том, что Андрей на него похож, неприятно задели ее.

Весь день она невольно вспоминала этот разговор и, поглядывая издали на Андрея, думала: «Нет, не похож. Или похож все-таки? Но чем? Разве что этой манерой хмурить белесые брови да говорить о себе: „Я человек такой“, „Мое правило такое“, не ожидая, пока это скажут о нем другие». Сознание своей непогрешимости твердо жило в нем, и на самом деле все как бы взялось утвердить его в этом мнении. Он был отличником в школе и потом в училище. Начальство любило его, награждало грамотами, в газетах печатали его портреты. Наконец, в тридцать лет ему доверили такого красавца, как теплоход «Машук».

Таким непогрешимым, уверенным в себе был и свекор. Казалось, ничем уже нельзя было растрогать, удивить этого человека. Сними ему с неба луну и повесь на грудь, как медаль, он только скажет: «Ну что ж… Мы, Аникины, потрудились неплохо. Кому ж и носить ее, как не нам?..»

Они любили себя, Аникины. Любили все, что принадлежало им. Иногда Наде казалось, что Андрей и ее любит только за то, что она жена Аникина: коли она его жена, стало быть, она лучше всех.

Надя познакомилась с Андреем на вечере в клубе водников. Была весна. Надя была в белом платье, с белыми лентами в косах. Тогда у нее еще были косы. Вечер посвящался открытию навигации. Играл оркестр. Надя танцевала без отдыха. Чаще других ее приглашал молодой капитан со светлым, как только у детей бывает, пшеничным чубом. Танцевал он хорошо, уверенно. Во время танца не разговаривал, как другие, и, что бы Надя ни сказала, отвечал ей одним словом: «Точно».

«Милый, — думала Надя. — Славный…»

Потом он проводил ее домой. Вечер был тихий, светлый.

— Надя, — сказал он, — давайте встречаться.

И они стали встречаться. Ходили на танцы, в клуб водников. В кино. Катались по реке. Соседи говорили:

— Интересный парень. Ты его, Надя, не упускай.

Мать говорила:

— Зятек пришел, — и бежала открывать двери.

Подруги говорили:

— Надь, он всерьез или так, время провести? На свадьбу- то позови!

— А между прочим, из вас хорошая пара получится.

Однажды он сказал:

— Я человек такой: что задумал, обязательно добьюсь. Так зачем волынить? — Светлые волосы, взгляд острый, упрямый.

К чему волынить?

Андрей нравился ей. Было любопытно представлять себя замужней женщиной, женой, примерять его фамилию — Аникина, Надежда Аникина, Аникина Надежда Николаевна…

Вскоре они поженились, и она на самом деле стала Аникиной.

День был голубой, ясный. Но воду рябил ветер. Он дул с севера, и навстречу ему неуклонно двигался караван белых кораблей.

Давно остался позади маяк, упомянутый в лоции, острова и поселки с певучими финскими названиями — Янега, Валдома… Миновали семафорный мост.

«По левому берегу Поцелуй», — прочла Надя в лоции и выбежала на палубу посмотреть поселок с любопытным названием. Поселок был мал, среди приземистых домов выделялось бревенчатое здание школы с голубой табличкой на фасаде, повернутом к реке. Школа стояла так близко к воде, что слышно было, как звенит звонок. И сейчас же в каждом окне появились ребячьи лица.

Дети громко кричали, махали руками, приветствуя проходящие корабли. Надя помахала в ответ. Прямков — он с раннего утра на палубе — достал свой белый платок и, высоко подняв руку, стал методично размахивать им.