Стивен Кинг: 81 миля

Даг обратился к Иисусу Христу, своему спасителю, после долгих лет пьянства, поглотивших целиком его третий десяток и большую часть второго. Этот впечатляющий загул завершился разбитой машиной и тридцатью сутками, проведенными в окружной тюрьме Пенобскотт. Он преклонил колени, едва оказавшись в этой вонючей клетке размером с гроб, и с тех пор преклонял их каждую ночь.

«Помоги мне стать лучше», — молил он господа в тот первый раз и всякий раз после этого. Простая молитва — но ему воздалось. Он действительно становился лучше. В два раза, десятикратно, стократно. Даг рассчитывал, что в ближайшие пару лет доведет счет до тысячи — и знаете, в чем самый смак? В конце концов, все закончится раем.

Он затер Библию до дыр, потому что читал ее каждый день. Ему нравились все притчи, но одну он любил особенно: притчу о добром самаритянине. Несколько раз зачитывал своей пастве этот отрывок из Евангелия от Луки, и всякий раз паства была щедра на пожертвования после пропоповеди, благослови их Господь.

Наверное, потому, считал Даг, что эта история так близка ему. Священник прошел мимо избитого и ограбленного путника, левит [4] Левиты — в иудейской и христианской Библии — все потомки Левия, одного из двенадцати сыновей праотца еврейского народа Иакова, родоначальника одного из двенадцати колен Израилевых. прошел мимо. а кто не прошел? Мерзкий антисемит-самаритянин. Он очистил и перевязал раны путника, погрузил его на осла и доставил к ближайшей таверне.

«Кто из этих троих, думаешь ты, был ближним попавшемуся разбойникам?» — спросил Иисус надменного законника, когда тот задал вопрос о вечной жизни. И законник, будучи совсем не глупым, ответил: «Оказавший ему милость».

Если Даг Клейтон и боялся в этой жизни чего-то — так это стать левитом из притчи. Отказать в помощи тому, кто в ней отчаянно нуждается. Перейти на другую сторону дороги. Так что когда он увидел грязный «универсал», припаркованный у заброшенной придорожной стоянки — поваленные оранжевые конусы, открытая водительская дверь — то перед тем, как включить поворотник, раздумывал не дольше секунды.

Он остановился за «универсалом», включил аварийные огни и вышел. Только теперь он заметил, что на странном автомобиле нет номерного знака. хотя из-за огромного количества грязи сложно было сказать наверняка. Даг достал сотовый телефон и проверил, есть ли связь. Он мог сколь угодно долго изображать доброго самаритянина, но идти навстречу подозрительной машине безо всяких мер предосторожности — самая настоящая глупость.

Он направился к автомобилю, небрежно держа в левой руке сотовый телефон. Да, так и есть, никаких номеров — на этот счет он оказался прав. Попытка заглянуть в салон через заднее стекло не увенчалась успехом: слишком много грязи. Даг сделал несколько шагов по направлению к открытой двери, затем остановился, окинул «универсал» взглядом и нахмурился. «Форд»? «Шевроле»? Будь он проклят, если знал — что странно, ведь он застраховал не меньше тысячи «универсалов» за свою карьеру.

Тюнинг? Что ж, возможно. но кому в голову придет превращать «универсал» в нечто столь таинственное?

— Эй? Все в порядке?

Даг подошел к водительскому сиденью, сжав телефон в руке чуть сильней. Он вдруг вспомнил кино, которое до чертиков перепугало его в детстве. Кино про дом с привидениями. Кучка подростков каким-то образом наткнулась на заброшенный дом, и когда один паренек заметил, что входная дверь не заперта, он прошептал друзьям: «Смотрите, здесь открыто!» И они вошли туда, а тебе хотелось буквально кричать, чтобы не входили.

Это глупо. Если в машине кто-то есть, он, возможно, ранен.

Конечно, водитель мог отправиться к старым закусочным — в поисках телефонного автомата, например — но если он был действительно ранен.

— Эй?

Даг потянулся к дверной ручке, но затем передумал и наклонился, чтобы рассмотреть внутренности автомобиля через дверной проем. То, что он увидел, обескураживало. Передние сиденья были покрыты грязью — как и рулевое колесо, и приборная панель. Темная слизь стекала со старомодных переключателей на радиоприемнике. Та же слизь капала с руля. там, где чернели отпечатки, совсем не похожие на отпечатки человеческих рук. Следы ладоней выглядели до жути огромными, а след от большого пальца — наоборот, был тонким, как карандаш.

— Здесь есть кто-нибудь?

Он переложил телефон в правую руку и взялся за приоткрытую дверцу левой, чтобы широко распахнуть ее.