Стив Сем-Сандберг - Отдайте мне ваших детей!

Гертлер был мертв. Может быть, он был мертв с самого начала.)

Но Регина Румковская все-таки продолжала ждать.

Она сидела в прихожей квартиры на Лагевницкой с чемоданом, в котором было только самое необходимое — как инструктировал Гертлер, — и ждала машины, телеги или что там приедет, чтобы забрать ее. Вокруг нее падали обломки дворца. Бибов приказал освидетельствовать конторских служащих, и теперь к ним целыми днями приходили люди из разных департаментов; все они искали аудиенции у председателя, чтобы умолить его «пощадить» — сына, кузена, свекра или тестя, племянницу… К числу просителей принадлежал и финансовый директор landvirtshaftopteil доктор Иегуда Гликсман, который пришел просить за сына. Молодых здоровых служащих архива и отдела регистрации сгоняли в трудовые бригады, которые по приказу Бибова должны были отправиться на «полезную» работу на Радогощ или где будет надо. Пинкасу Шварцу, Фальшивомонетчику, приказали срочно разработать эскиз новых трудовых книжек с фотографиями — Бибов требовал, чтобы новые рабочие являлись с фотографиями. Получив новые удостоверения личности, они длинными колоннами отправлялись в сторону Марысина, сопровождаемые еврейскими politsajten, которые с воодушевлением выкрикивали в их адрес ругательства:

— Ir parazitn, vos hobn gelebt fun undz ale teg, itst iz tsait tsu grobn in dem shais!

Rirt zieh ad di polkes, ir chazeirim! [26] Вы, паразиты, все это время жили за наш счет, теперь ваша очередь рыться в навозе! Пошевеливайтесь, лентяи!

(ГОСПОДИН ГЛИКСМАН: Но мой сын человек умственного труда, он не создан таскать тяжести. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Поверьте, господин Гликсман, — решения властей даже я не в силах изменить; даже я, господин Гликсман!)

Отвлекающий маневр — катание с госпожой Гертлер — длился всего пару часов, и мальчик вскоре вернулся, но ни у кого не было времени заняться им. Дора Фукс срочно улаживала дела двух независимых друг от друга очередей просителей, прошедших весь тяжкий путь от секретариата до «личного» кабинета председателя. В салоне, в закрытой драпировками кровати лежала принцесса Елена. Доктор Гарфинкель дал ей дозу морфина, но лекарство, кажется, не слишком помогло. Она лежала на спине и махала перед собой руками, чтобы отогнать реальных или воображаемых птиц, а госпожа Кожмар в это время стояла на табуретке и совком пыталась вызволить птиц, которым удалось незаметно проникнуть в складки гардин.

Наконец принцесса Елена заснула. Сташек проскользнул между драпировок и увидел ее лежащую на подушке голову; длинный острый нос торчал между опухших щек, как между двух парусов-бал у нов. Ему захотелось ткнуть в щеку пальцем, но он не решился. Тогда он вернулся в комнату. Птицы вели себя на удивление тихо — словно до них вдруг дошло, что к ним кто-то приближается.

В углу комнаты стоял безголовый манекен в почти готовом костюме; Сташек вытянул одну из длинных булавок, скреплявших края ткани. Присел перед клеткой с белым попугаем, облезлым какаду. Сташек сказал попугаю два-три слова. Но птица только таращилась на него из-под белого хохолка, а потом повернулась спиной, презрительно покачиваясь. Медлительная высокомерная птица. Сташек ткнул длинной булавкой и с удивлением увидел, как острие вошло прямо под голову. Птица дернулась и забила крыльями. Когда Сташек вытянул иглу, по белым перьям красиво, как нарисованный красной краской, протянулся тонкий ручеек крови. Птица зашаталась; она взмахнула крыльями, словно чтобы взлететь, но правое крыло не поднималось. Глаза испуганно, без укора глядели на него, а клюв открывался и закрывался, словно попугай собрался заговорить.

Сташек бросил тревожный взгляд на драпировки, но за ними было тихо. Принцесса Елена все еще спала. Он открыл дверцу клетки; до него вдруг дошло, что он не знает, что делать с птицей, которая теперь бессмысленно лежала на полу клетки, разевая клюв и заведя назад крылья. Подумав, Сташек сунул руку в клетку и поднял попугая. Когда он взял в руку похожее на веретено все еще теплое тельце, ему почему-то сделалось ужасно противно. Он тут же выпустил попугая и попытался избавиться от мазков вязкой крови на ладони, к которой к тому же прилипли перья и что-то желтое. Надо бы пойти на кухню и вымыть руки в ведре, но он боялся: госпожа Кожмар все еще была в прихожей, они с госпожой Фукс провожали посетителей в кабинет председателя; а что скажет принцесса Елена, когда проснется? Как он объяснит, почему птица сдохла?