Дмитрий Липскеров - Последний сон разума

А вслед за этим участковый отправил Митрохина домой собирать вещи по причине собственного ареста.

Черт с ним! – решил Ильясов, разобиженный на то, что Митрохин не оценил его благородства и бросался ботинком на поражение. – Тем более крысу мне подкладывали…

Милиционер и Митрохин ушли, а Ильясов продолжал оставаться под старым буфетом. Постепенно его тараканья душа успокоилась, помягчела от усталости; он задремал, и грезилась ему Айза в различных обличьях… Если бы тараканы могли плакать, то этот самый большой в мире таракан утонул бы в собственных слезах и, может быть, превратился в рыбу. Хотя это уже было…

После того как капитан милиции Синичкин неожиданно потерял на улице сознание и Митрохин выкрал у беспомощного стража пистолет «ТТ», он, вооруженный подозреваемый, словно кенгуру, побежал большими скачками куда глаза глядят. Бежал столь долго, сколь хватило силы, пока сердце не заколотилось в горле.

Митрохин остановился с высунутым языком и, обуянный ужасом от происшедшего, хотел умереть тут же на месте. Но это желание было лишь гиперболой, на самом деле жить хотелось невероятно, и преступник, порывшись в кармане, выудил из него монету для телефонного автомата, с помощью которого и соединился со своим товарищем и подельщиком Мыкиным.

– Чего тебе? – буркнул недовольный Мыкин.

– Срочно вали с работы! Сейчас за тобой придут!

– Чего-чего?

Мыкина вызвали с совещания, на котором городское начальство выказывало недовольство теплосетью, и он был крайне раздражен.

– Чего ты несешь? – сдавленно прошептал в трубку тепловик.

– Меня пытали! – неожиданно вырвалось у Митрохина. – Психологически. Меня арестовали за убийство Ильясова…

– Сдал меня, сука?!!

– Я милиционера избил, выкрал пистолет и сбежал!

– Что?!!

– Вышка нам грозит! – врал Митрохин. – Так милиционер сказал. Вот я его…

– А-а-а… – завыл Мыкин тихо. – Что ж ты, гад, сделал! Тебя же на понт брали!

– Бежать надо! – спокойно сказал товарищ.

– Ах, мать твою!.. Ты где?..

Митрохин огляделся и объяснил, что сзади него пивная по улице Рыбной и что он будет ждать друга в ней…

Ему пришлось выпить шесть кружек светлого пива и два раза сходить в туалет, пока он не увидел в дверном проеме физиономию Мыкина.

Тепловик даже не стал переодеваться и явился в спецовке, в которой его не хотел пускать швейцар, объясняя, что стекляшка заведение приличное и в кроссовках входить нельзя.

После долгих объяснений швейцару пришло в голову посмотреть клиенту в лицо, и, найдя его белым как мел, с трясущимися от злобы ресницами, страж заведения спешно ретировался, пропуская Мыкина в затуманенную сигаретным дымом залу.

– Я – здесь! – помахал рукой Митрохин.

Он уже заказал пару пива для товарища и соленых бараночек.

Тепловик, едва подошел к столу, тут же ухватился за кружку и, не отрываясь, выпил ее до треснутого дна. Затем сел на стул, утер рот рукавом спецовки и хрустнул соленой сушкой.

– Рассказывай!

Митрохин негромко икнул, сплюнул какую-то штучку, попавшую в рот, и поведал другу, как бежал от стража порядка, нанеся тому телесные повреждения. При упоминании о телесных повреждениях Митрохин даже улыбнулся, показывая, что ему якобы все нипочем!

– Убил ты нас, сука! – хрипло отозвался Мыкин. – У меня дети!

– У меня тоже.

– Вмазать бы тебе вот этой кружкой по лбу! – тепловик поднял над головой стеклянную тару. – Чтобы башку разнести.

– И не думай! – спокойно отреагировал Митрохин и высунул из-под куртки дуло «ТТ», сопроводив его взглядом, чтобы Мыкин увидел. – А я в твоем лобике аккуратную дырочку проделаю!

Тепловик постарался сделать вид, что не испугался, некоторое время смотрел в черный глаз пушки, затем оторвался от него и глотнул из второй кружки.

– Ладно, что делать будем? – поинтересовался он, ощущая во рту вкус соды.

– Так-то лучше!

Митрохин чувствовал себя хозяином положения, на секунду ему представилось, что он воровской авторитет, но затем что-то буркнуло в животе и все обмякло безнадежностью. Он не знал, что делать.

– Бежать!

– Куда? – с сарказмом поинтересовался Мыкин.

– В Азию.

– В хлебный город Ташкент?

Митрохин шумно задышал.

– Там фрукты, там тепло! – продолжал тепловик. – Заляжем на какой-нибудь малине лет на десять-двадцать, там, глядишь, все и уляжется!

– Может, в Ирак? – вяло предложил вооруженный товарищ. – Самолет возьмем?..

– Дебил!

Митрохин пропустил оскорбление, положил на стол деньги за пиво и пошел к выходу. На улице он завернул за стекляшку, увлекая за собой Мыкина, и там, среди ящиков, неожиданно ткнул тепловика левым кулаком в челюсть, а когда тот собрался на ответный удар, из-под куртки вновь появился цыганский глаз «ТТ».