Дмитрий Липскеров - Последний сон разума

– Так Новый год послезавтра!

– Вот и справим после! Как полагается, спразднуем!

– А оружие? – поинтересовался Митрохин.

– А на кой черт оно вам?

– А вдруг нарушитель? – предположил Мыкин.

– И чего?

– Вот и я говорю – чего?

– Ну, придете и скажете. Чего тут монголам делать? Они через пропускной пункт ходят. Тут метров пятьсот, даже паспорта не надо. Чего через контрольную полосу шляться? Приключений искать?

Друзья пожали плечами.

– Кстати, – поинтересовался подполковник. – Вы старшину не видели?

– А кто это? – спросил Митрохин.

– Огрызов, старшина.

– Не знаем мы такого! – искренне удивился Мыкин.

– Да как же, толстый такой!

Друзья опять в недоумении покачали головами.

– Странно… Ну, идите!.. Да, – спохватился подполковник. – Завтра в пять на развод, не забудьте!

– Ладно, – вздохнул Мыкин.

Спали этой ночью мужики плохо. И тому и другому снился Вася Огрызов. В принципе и тому и другому было жаль старшины задним числом, но что поделаешь с русской натурой – вспыльчивой до края и отходчивой до слез.

На следующее утро, помятые лицами, они выбрели на плац, где сонный лейтенант определил им задачу и приказал выступить на охрану государственной границы России. Мужики козырнули и пошли по дороге в степь.

С час они шли, ни о чем не разговаривая, пока не наткнулись на контрольно-разделительную полосу.

– Вот здесь и ляжем! – предложил Мыкин.

– Ага, – согласился Митрохин.

Друзья легли в сухую траву, и каждый достал свою фляжку, в которой было.

– За помин души Огрызова! – предложил Митрохин.

Мыкин согласился и отхлебнул из жестяной изрядно.

– Надо бы жен с Новым годом поздравить! – подумал вслух Митрохин.

– Ага! Чтобы нас здесь за задницу взяли!

– А мы их по восточному календарю поздравим!

Мыкин хмыкнул шутке подельщика и, откинувшись на копну сухого ковыля, закрыл глаза.

Задремал и Митрохин, и снилась ему дочка Елизавета с нежной кожей на лбу, безо всяких прыщиков…

– Пора! – по-женски крикнул Батый. – Я – воин!

Заспанная старуха закивала.

Азиат не торопясь натянул на себя средневековые доспехи, закинул за плечо лук и подвесил на пояс колчан со стрелами.

Он вспомнил о кинжале дамасской стали, привязанном под мышкой, и подумал о том, что хорошо бы им вспороть старухе брюхо, но что-то остановило Батыя, он просто отвязал лезвие и выкинул прочь, как чужеродное оружие.

– Где конь? – окликнул он бабку.

Бабка показала своим сухим пальцем на вторую юрту.

Батый отправился туда и вывел из юрты коротконогого коня с сильной шеей и тупой мордой, который то и дело оттопыривал губы и показывал огромные желтые зубы.

Батый оседлал скакуна и забрался на него. Ноги почти доставали до земли.

– Дай копье! – приказал он старухе.

Та покорно подтащила древко с металлическим наконечником и вложила его в правую руку азиата. Старуха прошептала какие-то слова, а потом сказала отчетливо:

– Поезжай, воин Батый!

– Тьпо! – дал шенкеля азиат, и конь тронулся, перебирая короткими ногами и клюя головой при каждом шаге.

Через пятнадцать минут всадник достиг контрольно-пограничной полосы, остановился, понюхал воздух, взял копье наизготовку и опять коротко произнес: «Тьпо!»

Конь вступил на вспаханную землю и нарушил границу суверенной России…

Мыкин проснулся от укуса какого-то насекомого и судорожно зачесал шею. На секунду он открыл глаза и, коротко взглянув на контрольную полосу, увидел на ней странное. Он растолкал друга, и оба они уставились на диковинную лошадь и не менее диковинного всадника на ней с копьем наперевес.

Друзья поднялись с насиженных мест и подошли ближе. Всадник их заметил, но не развернул коня, а продолжал приближаться.

– Какая у него идиотская шапка! – почему-то сказал Митрохин. – Хвостатая!

– Эй ты! – крикнул Мыкин. – Ты переходишь границу России. Этого нельзя делать!

Вместо того чтобы остановить коня, всадник, наоборот, пришпорил животное и вознес копье над плечом.

– Придурок какой-то!

– Ты! – крикнул Митрохин. – Башка, что ли, не работает? Кому сказали, вали обратно!

Всадник приближался.

– Вот дебил монгольский! Нажрался кумыса, теперь мы расхлебывай!..

Он не успел договорить. Батый сделал резкое движение рукой, и копье полетело…

– Ишь ты! – успел проговорить Мыкин.

Тяжелое острие попало в плечо Митрохина, дробя ему кость.

Он повалился в ковыль и завыл от боли.

– Ты чего! – заорал Мыкин.