Оскар Рай - Априори добра и зла

— Ну что, опросили местный люд? — обратился к коллегам Олег Максимович.

— Так точно, товарищ капитан, — ответили милиционеры.

— И что удалось выяснить?

— То, что никто из них не видел как случилась авария, — отчитался высокий лейтенант, — все вышли на улицу после взрыва. Точней, из-за него и повыбегали из домов.

— Понятно, — протянул капитан, — Маслов, что там с семьей погибших? Как ребенок? Что сказали врачи, в каком она состоянии?

— Ничего не сказали. Они ее даже не видели, — ответил сержант.

— Что значит, не видели? Маслов, я тебе, что сказал сделать?!

— Как Вы мне и приказали, я позвал врачей из неотложки, и мы пошли в дом, на который показала соседка. Но пожилая женщина, которая открыла нам дверь, сказала, что сейчас не будет ни с кем разговаривать, — растерянно оправдывался сержант Маслов, — медики попросили осмотреть девочку, чтобы, если что, оказать квалифицированную помощь, но бабушка сообщила, что внучка на улицу сегодня не выходила и, соответственно, еще не знает о гибели родителей. Поэтому ни в каком осмотре и, тем более помощи, не нуждается.

— Не выходила на улицу?! Так соседка ж сказала..., — совсем запутался капитан, — Ну и кто из них врет? И главное, зачем, — добавил он после трех секундной паузы.

— Я не знаю. Но бабуля с нами разговаривать не стала, — пожал плечами сержант, — Хотя, с другой стороны, ее можно понять. Родную дочь все-таки потеряла.

Капитан на какое-то время задумался.

— Ладно, поехали в отделение, — скомандовал Олег Максимович, забираясь в милицейский уазик.

Заревел мотор, и машина тронулась с места.

На обочине остался сидеть тот самый черный котенок, на которого в суматохи никто даже не обратил внимание. Он проводил взглядом отъезжающий автомобиль, и после этого сам скрылся за деревьями.

О какой квалифицированной помощи шла речь? Что могли предложить хладнокровные эскулапы? Ввести бедному ребенку дозу успокоительного и посоветовать обратиться к детскому психологу. Нет, в таком содействии. Вера Григорьевна видела только вред для своей внучки. Она ни за что в жизни не подпустила бы к Нике чужих людей, которые лезли бы к ней в душу, следуя конспектам из мединститутов.

Она предпочла солгать о том, что Ника не видела эту страшную аварию, дабы "всезнающие" врачи не начали проявлять инициативу, навязывая свою профессиональную помощь.

Никто не знал Нику лучше, чем ее бабушка, и лишь она могла хоть как-то облегчить страдания маленькой девочки, которая переживала смерть обоих родителей. Более того, только Вере Григорьевне была известна истинная причина, по которой произошла эта трагедия, и ей было необходимо скрыть ее от Ники.

Не смотря на то, что душа любящей матери рвалась на части и боль от потери родных людей стремилась овладеть ее разумом, Вера Григорьевна держала себя в руках, осознавая насколько она нужна сейчас Нике. Время лучший доктор, и она понимала это лучше, чем кто-либо другой. Но, для того чтобы эффект от его лечения наступил как можно быстрей и период до первых признаков улучшения был не таким фатальным, надо было устранить любые напоминания о случившемся.

На следующий же день, взяв с собой все имеющиеся в доме деньги и ценности, а также только необходимые вещи, бабушка вместе с внучкой уехала в чужой город, где до этого никогда не была Ника, да и она сама. Поселившись в гостинице, Вера Григорьевна позвонила отцу Андрея:

— Миша, здравствуй, — дождалась она ответа с той стороны.

— Вера! Как вы там, как Ника?! — тревожно спросил сват, — мы только приземлились. Сейчас выезжаем из города, скоро будем у вас.

— Миша, послушай меня и, пожалуйста, не перебивай. Мы с Никой уехали, — с волнением в голосе начала говорить Вера Григорьевна, — наши дети в городском морге. Все вопросы относительно похорон возьмите на себя. Ключ от дома в почтовом ящике.

— Что ты такое говоришь?! Куда вы уехали? Я ничего не понимаю! — растерялся Михаил Юрьевич.

— - Пожалуйста, дослушай. Нике нельзя там оставаться. Сейчас нужно, чтобы она как можно меньше думала о том, что случилось. А там, где она жила раньше, все будет напоминать ей о родителях. В мой дом мы больше не вернемся, поэтому мне понадобится твоя помощь. Я на днях вышлю тебе доверенность на продажу недвижимости, прошу тебя, займись этим после похорон.

Михаил Юрьевич был ошарашен таким поступком Веры Григорьевны. Днем раньше она позвонила ему на мобильный телефон и сама лично сообщила о несчастье, которое случилось с их детьми. При этом она ни словом не обмолвилась о том, что собирается предпринять подобные, откровенно шокирующие, действия.