Оскар Рай - Априори добра и зла

Молодой же не был уверен ни в чем и трясся от каждого подозрительного шороха. Жуткая картина зверски убитого друга постоянно стояла у него перед глазами. Когда-то этот начинающий бандит, чтобы казаться круче приобрел себе пистолет, который практически никогда не носил с собой. Теперь он с ним не расставался.

Глухомань, в которой затаились потенциальные жертвы, находилась в сорока километрах от города. Но Ника туда поехала не на такси. В этот раз "арендовав" приглянувшийся ей джип она сама села за руль.

У молодого сердце ушло в пятки, когда он услышал рев мотора приближающегося к их дому автомобиля. Он выглянул в окно, и его лицо застыло в диком испуге. Из-за тонированных стекол нельзя было разглядеть сколько человек находится в машине. И больное воображение этого труса продиктовало ему как минимум пять вооруженных до зубов верзил.

— Леший! Они нас нашли! — влетел молодой в соседнюю комнату, где на старой железной кровати спал его подельник, — Как, Леший?! Как они нас вычислили?! Ты же говорил, что никто не знает про это место!

Тот подбежал к окну и краем глаза выглянул наружу.

— Дай ствол, — приказал он, глядя на устрашающую морду большого черного джипа.

— Нет! — крепко сжал в своих руках пистолет молодой, — это моя пушка!

— Идиот, ты же стрелять не умеешь! Давай сюда говорю!

После секунды замешательства молодой все же отдал девятимиллиметровый пистолет "Макарова" матерому рецидивисту.

Передернув затвор, Леший присел у окна, украдкой наблюдая за тем, кто выйдет из машины.

Дверь открылась со стороны водителя, и Ника неспешно ступила на потрескавшуюся от долгой засухи землю. Уверенно и беспристрастно, будто палач, поднимающийся на плаху, чтобы исполнить приговор, она пошла к дому, в котором задыхались от страха двое приговоренных. Только вместо топора в руках у нее был полный пакет золота.

— Это она! Я узнал ее, это та баба! — занервничал молодой, — вали ее, Леший!

— Успокойся! Стой здесь, следи за машиной. Свисни мне, если еще кто-то появится, — сказал тот, уходя в коридор.

Ника вошла внутрь дома и сразу встретилась с наставленным на нее в упор дулом пистолета.

— Стоять! — прохрипел Леший.

Глядя ему в глаза, Ника молча протянула вперед руку. Неудавшийся киллер отдал ей пистолет, и затем, словно после мощнейшего удара, влетел в комнату. Молодой, наблюдавший за тем, как тело его старшего товарища с грохотом повалилось на пол, сильно прижался к стене.

— Ну что, ублюдки, кто хочет первым утолить свою алчность?! — высыпала Ника на грязный деревянный стол все содержимое из пакета.

С разницей не более десяти минут к дому, в котором Ника раздавала последние долги, подъехал Богдан. Бросив свою машину рядом с небрежно припаркованным джипом, он поспешил к месту экзекуции, которую проводила его девушка.

Когда Богдан вошел в комнату, то сразу заметил двух типов, стоящих на коленях перед горкой ювелирных изделий. Он видел, как у одного из них текла изо рта кровь и, судя по его виду, жить ему оставалось совсем не долго. Но готовый ко всему, он думал только об одном — как помочь той, кого любил больше жизни, и всеми силами игнорировал шокирующие детали обстановки.

— Привет, любимый, — иронично произнесла Ника, — можешь ничего не объяснять, я знаю как ты меня нашел. Не думала, что бабуля решиться на такое. И раз уж ты все знаешь, прости, что скрывала от тебя правду. Я просто боялась, что ты не захочешь жить с ведьмой.

— Зря боялась. К тому же, я не считаю тебя ведьмой. Ты — моя самая любимая добрая фея.

— Добрая? — ухмыльнулась Ника, — они вряд ли так считают, — указала она на двух приговоренных.

— Я говорю о нас. И мне совершенно наплевать на всех остальных! Для меня ты всегда останешься доброй, нежной и неповторимой.

— Нет! Той Ники больше не существует! — закричала она, — Эти сволочи убили ее. Они украли наше счастье. И теперь должны заплатить за то, что разрушили нашу любовь.

Ника посмотрела на Лешего, который уже запихнул в себя далеко не один грамм золота, и тот, хватая со стола украшения, раздирая себе горло, продолжил глотать их.

— Никто не в силах разрушить нашу любовь, — твердо сказал Богдан, — настоящая любовь не созидается и не исчезает. Она просто есть! И, не смотря ни на что, хранится вечно в душе любящего человека.

Ника заплакала. Любовь и счастье представлялись для нее практически растворившейся иллюзией, и ей было больно слышать это.

— Они изнасиловали меня, — сквозь слезы тихо сказала Ника.