Лея Любомирская - Лучшее лето в её жизни

– Зачем? – недовольно спросил инспектор. – Я очень занят сейчас! – В этот день была его очередь заказывать пиццу к обеду, а он никак не мог выбрать четвертый ингредиент.

– Твоя кукольная девица свихнулась, – прошептала кузина Мафалда. Шепот у нее был такой громкий, что инспектор поморщился и отвел трубку от уха. – Приезжай немедленно, я ее боюсь.

– Сколько я себя помню, – говорила Сузана, – я всегда хотела быть манекеном. Я тренировалась где только могла. Вставала на подоконник и стояла в окне, как в витрине. Один раз встала в школьном вестибюле. У нас там была выставка школьной формы, стояли манекены пластмассовые, очень скверного качества. Они не улыбались, и у половины не было рук. Я раздела самый плохой манекен и оделась в его форму. И встала посерединке. Знаешь, когда я поняла, что я на верном пути? Знаешь?

Задремавший было полицейский инспектор вздрагивал и просыпался.

– Нет-нет. – Он часто моргал и пытался принять несонный вид. – Не знаю. Даже не догадываюсь.

– Когда мне нарисовали усы! – Сузана торжествующе смотрела на инспектора. – Представляешь? Там стояло десять манекенов, и только мне нарисовали усы! Фломастером!

– Что?! – спросил инспектор, врываясь в квартиру. – Что стряслось?

Кузина Мафалда кивком указала куда-то в угол темной прихожей.

– Смотри сам, – мрачно сказала она. – Все утро так стоит, завтракать не стала, обедать тоже не идет. В туалет ни разу не ходила.

Полицейский инспектор Витор Обадия посмотрел туда, куда показывала кузина. Тщательно одетая и причесанная Сузана стояла у стены, подняв вверх руки. На ее губах играла безразличная улыбка.

– Сузана! – позвал инспектор. – Сузана, у тебя все в порядке? Ты что, решила побыть манекеном?

Сузана моргнула и еле заметно покачала головой.

– Я вешалка, – сказала она, еле двигая губами. – Я не манекен, я вешалка. Давай вешай на меня куртку. Вешай, вешай, не бойся.

Полицейский инспектор Витор Обадия вернулся из командировки. В коридоре стояла новехонькая вешалка черного дерева – с отделением для зонтиков и полочкой для шляп.

– А где Сузана? – удивился инспектор.

– Сломалась, – сказала кузина Мафалда, забирая у инспектора фуражку и кладя ее на полочку. – Я вытирала с нее пыль, а у нее рука раз – отвалилась. Я пыталась обратно привинтить, но там нарезка, видимо, сорвана уже.

– И? – спросил инспектор.

– Ну и вот, – кузина пожала плечами. – Отдала ее старьевщику. А потом пошла и купила эту прелесть. – Кузина Мафалда нежно погладила новую вешалку по полочке.

– Старьевщику?! – Инспектор с ужасом посмотрел на кузину. Ноги его не держали, он сполз по стене на пол и сел, привалившись спиной к двери.

– Инспектор! – строго сказала кузина Мафалда. – Зачем ты уселся на пол, я там не подметала! И почему ты лучше не спросишь у меня, где я взяла деньги?

– Где ты взяла деньги? – послушно спросил инспектор. Ему было все равно.

– Выиграла! – крикнула кузина и восторженно чмокнула полицейского инспектора в макушку. – Представляешь? В первый раз выиграла! А ты, между прочим, мог бы и спасибо сказать. Себе я еще ничего не купила, а тебе – пожалуйста, вешалку.

Антония любила спать. На переменах, когда другие девочки играли в школьном дворе в резиночку и в «макаку», а мальчики бегали наперегонки, дрались и галдели, как стая голодных чаек, Антония даже не выходила из класса. Стоило учительнице Розариу сказать: «А теперь можете отдохнуть», как Антония глубоко вздыхала, приваливалась к стене, у которой сидела (к концу первого класса там появилось небольшое углубление в форме Антонии), и засыпала до следующего урока. Снился ей всегда один и тот же сон: она лежит навзничь в зеленой-зеленой траве – такой травы не бывает на Сан-Николау, [38]трава здесь рождается мертвой и живет мертвой до самой смерти – и смотрит, как по синему небу медленно ползет золотистое облако. Горячий воздух пахнет медом и слегка дрожит, и Антонии кажется, будто она растворяется, уже растворилась в этой тягучей сладости.

Пошатываясь от усталости, полицейский инспектор Витор Обадия зашел в туалет, открыл холодную воду и попытался сунуть голову под кран. Расстояние между краном и умывальником оказалось слишком маленьким, и голова не поместилась, поэтому полицейский инспектор с сожалением выпрямился, сложил ладони ковшиком, набрал воды и плеснул себе в лицо. В последнее время Витор Обадия стал очень плохо засыпать по ночам, а на работе с трудом боролся со сном, не помогал ни кофе, ни тошнотворные травяные чаи (что ты кривишься?! – сердилась кузина Мафалда. – Это трава святого Иоанна!).