Лея Любомирская - Лучшее лето в её жизни

И вы представляете, дона Селеште, вот стоим мы в ванной и разговариваем, негромко, конечно, но разговариваем, а кука на нас никакого внимания не обращает, вяжет и вяжет, как будто нас там и нет вовсе. Я даже думала: может, она неопасная, может, все эти страшные сказки и колыбельные – это так? Как вот призраков, например, все боятся, а какой от них вред? Моя тетушка, матушки моей кузина, всю жизнь прожила в доме с привидением, я к ней иногда приезжала помочь летом и призрака видела. На вид страшный, бледный такой, в пятнах, гримасы корчит неприятные, вздыхает, воет, гремит чем-то, а потрогаешь – дым себе и дым…

Да. О куке. В общем, я тогда Каролине сказала, что средств от куки не знаю, но если Каролине некуда ехать, то пусть она у меня поживет с детьми, в гостевой комнате. Каролина худенькая, а Тити и Луана маленькие еще, они бы замечательно поместились на гостевой кровати. Но Каролина сказала, что пока не надо, может, куке надоест в ванной и она уйдет, у них один раз завелся геккон на стене, его тоже Луана очень боялась, но он пожил пару дней и ушел, может, и кука уйдет, а если нет, то Каролина возьмет детей и уедет к маме.

Только они никуда не уехали. Вначале у Каролининой мамы был сердечный приступ, и Каролина не хотела ее беспокоить рассказами о куке. Потом она уже совсем решила переехать к подруге, но подумала, что а вдруг кука пойдет за ними? Что тогда она скажет подруге? А потом они как-то незаметно к куке привыкли, как будто она всегда в ванной жила. Каролина вместо прозрачной повесила плотную занавеску и еще ширму поставила, чтобы отгородить ванну от унитаза. Положила в ванну подушку, большое полотенце и халат свой махровый – кука из него себе сделала пижаму. Луана таскала куке печенье и своих кукол, и кука им вязала платья и шапочки, а для Тити связала перчатки, как у снайпера, защитного цвета, как-то там пальцы по-особенному вяжутся, мне Тити объяснял, но я забыла. Кстати, он совсем перестал заикаться. А Луана больше не писала в постель, я специально спросила у Каролины. По вечерам они все вместе собирались в ванной, пили сок, ели тосты и разговаривали, то есть Каролина с детьми разговаривали, а кука вязала или вырезала мыльные фигурки, она, когда пообжилась, замечательные стала вырезать фигурки из мыла, у меня даже есть одна мыльная розочка, мне Каролина подарила. Мыться они вначале ко мне ходили, а потом кука стала их пускать в ванну перед сном с условием, что они будут за собой тщательно вытирать всю воду, чтобы на дне ванны не оставалось луж и по стенам чтобы не текло. Да…

Чуть не забыла. Они же с июля стали все вместе гулять! Каролина с кукой, Тити и Луана. Куку они возили в старой Луаниной коляске и занавешивали тряпочкой, чтобы никого не пугать. Каролина говорила, что кука эти прогулки просто обожает, сама забирается в коляску и даже не вяжет, только выглядывает из-под тряпочки, и вид такой довольный! Ужасно трогательно… вы не согласны, дона Селеште?

Потом? Ну… потом…

Потом-то она их съела, конечно. В самом начале сентября. И Луану, и Тити, и даже Каролину, хотя Каролине уже было за тридцать.

А сама исчезла, как не было. Из полиции приезжали, говорили – никаких следов куки, только вязаные шарфы остались и мыльные фигурки.

Мне, дона Селеште, Каролину жалко очень, она была славная, и дети у нее были очень милые, и всё у них было впереди…

Но зато лето – лето у них было чудесное. Я почему знаю – в конце августа мы разговорились с Каролиной, и она сказала, вы не поверите, дона Деолинда, но, кажется, это лучшее лето в моей жизни!..

Старая Фелишберта сидит на веранде в кресле-качалке и посасывает темную кривобокую трубку. Трубка давно погасла, но Фелишберта так уютно устроилась, так славно пригрелась на солнышке, ей лень вставать и идти в дом за спичками.

Ничего, думает старая Фелишберта, мерно покачиваясь, ничего, вот придет Белита из школы…

– …разве это гроза?! Ну какая это гроза, подумаешь, два раза брякнуло, я вообще думала, что это в ванной что-то упало или Шику опять на кошачью поилку наступил. Вот в Анголе у нас были грозы… Шику, ты помнишь, какие в Анголе были грозы? Я так и думала, Лина, не слушай его, он все равно не помнит, он никогда ничего не помнит, его мать один раз чуть не оглохла от грома, вся Бенгела об этом говорила, а он не помнит. А у нас как-то молния ударила прямо в дом. Шику, не говори ерунды, а то это у тебя сейчас искры из глаз посыплются, Лина, не слушай его, если хочешь, давай позвоним твоей маме, она тебе сама подтвердит! Оно тогда как грохнуло, мы с ней как на улицу выскочили! Два часа просидели во дворе под дождем, боялись вернуться, и все эти два часа ничего не слышали, только треск в ушах, как, знаешь, помехи… Да не от молнии помехи, а от грома! А молния ударила в стену, тогда еще бабушка Мария Жозе, наша с твоей мамой матушка, была жива, молния прямо рядом с ней ударила и в стену ушла, там вот такусенькая дырочка осталась. Шику, неужели ты этого не помнишь, ты же в то время уже за мной ухаживал, я наверняка тебе сто раз рассказала, мы еще думали, что служанку нашу убило, Фелисиню, помнишь ее, красивая такая негритянка, высокая, самая высокая у нас, она чай несла матушке, а тут молния, и раз, прямо рядом с ней в стену, Фелисиня поднос уронила и сама сверху свалилась и лежала как мертвая, мы думали – и впрямь умерла, а оказалось – просто испугалась сильно. Да ну тебя, очень мне надо выдумывать! Лина, я тебе говорила, что с твоим дядей невозможно разговаривать? Нет? Вот я тебе сейчас гово… а, чуть не забыла, знаешь, что еще случилось, когда молния в дом ударила? Там на полочке у стены радио стояло – оно испарилось! Полностью испарилось, даже винтика не осталось!