Вика Варлей - Подземные реки

– Я не одна, с подругой.

– Еще лучше!

Кокетливо улыбнувшись на прощанье, Вика поспешила к Оле.

– Новый кавалер! – констатировала та. – Он тебя еще час назад заприметил; ждал, когда из воды вылезешь.

– Сказала, что вместе придем. Он пригласил нас в ресторан.

В ответ по лицу архитектора скользнула так хорошо знакомая полудетская улыбка.

– Если хочешь, пошли. Мне кажется, итальянцы более воспитанные, чем наши, – тащить в кровать сразу не будут.

Вика кивнула, понимая, что мысли подруги совпадают с ее собственными.

Поездка в Венецию, а затем во Флоренцию показалась Вике слишком утомительной. Казалось, что подошвы ее босоножек медленно расплавляются под нещадно палящим солнцем, и она вот-вот окажется босиком на раскаленной докрасна сковороде под названием мостовая. Всю поездку ей было плохо, душно, жарко, все липло и впивалось еще глубже. Колесникова то и дело крутила головой в поисках кондиционера, не в силах замечать всех прелестей городов, довольно талантливо описываемых молоденьким мальчиком – гидом. «Чем бы еще обмотаться, чтобы не получить солнечный удар? И нос, скорее всего, облезет. Как тут люди живут?!», – думала про себя девушка.

Во Флоренции ни за одним из тех столиков, что были выставлены на улицу, не было видно туристов. Все жались ближе к стенам, изо всех сил стремясь попасть в спасительную тень. Схватив по рожку таявшего в считанные секунды мороженного, Вика с Олей прошмыгнули на боковую улицу, и присели на старые каменные ступени у входа в отель.

– Смотри! – кивнула Оля за угол, – по-моему, здесь «Парфюмера» снимали? Тот же мост, нет?

Вика с удовольствием лизнула шоколадный шарик и, подвинувшись чуть вправо, чтобы пропустить посетителей отеля на улицу.

– Похож! Знаешь, мне уже ничего рассматривать не хочется. Давай, дойдем до кабанчика, потрем его и свалим в автобус.

Через пять минут они уже были возле бронзовой статуи кабанчика, по поверью, приносящему удачу в деньгах.

– Что ему надо потереть – то? – уточнила архитектор.

– Нос, по – моему.

– А по-моему, ему надо на язык положить денежку и если эта денежка упадет вон в ту дырочку (в решетку канализации), то будешь богатым.

– Ммм… – только и протянула Вика и стала тщательно наблюдать за тем, как архитектор аккуратно пристраивает монету в один евро на язык животного. Затем хихикнула, – Тут и действительно обогатиться можно, если под решеткой мешок подвесить. Ты все?

Колесникова, не в силах терпеть обжигающую духоту, взяла самую маленькую монетку из кошелька и, ткнув ею в язык кабана, рукой точно пихнула монету в дырку, прокомментировав:

– Вот и все! Хочешь быть богатым – будь им!

Вечером автобус колесил обратно в сторону Римини. Порядком подуставшие туристы дремали. Некоторые вполголоса обсуждали поездку и делились впечатлениями. До полусонной Вики доносилось:

– Ну и гида нам прошлый раз всучили! Та еще штучка! И эти итальянцы тоже не промах. В ресторане пообедали… Кому сказать …. Привезла в какой-то отстойник, где кучу денег содрали, как в первоклассном ресторане. И что? Сама то села отдельно. Ладно бы хорошо накормили – хрен с ними с деньгами, а тут … Суп из осьминогов! Ха-ха… Ноги осьминогов там помыли, если не свои …. Я прям готова была эту соплюху сама в этот супчик окунуть. Как – будто другие – дураки и нормальный ресторан в глаза не видели…

Раздраженный женский тон разбудил Колесникову окончательно и, протерев глаза, она взглянула на свою соседку, с любопытством разглядывающую каталоги картин.

– Тебе в галерее понравилось? – спросила она.

– Да, очень. Обожаю картины! Могу разглядывать часами. И за спиной словно крылья растут… Совсем недавно для себя открыла, что мне нравится опера и балет. Аж мурашки по коже…

Оля искренне обрадовалась, но ее радость была недолгой, так как Вика добавила:

– Только я Джотто не очень поняла...

– В смысле?

– Ну, в смысле его гид так превозносил. Прям до небес! А по мне, так ничего особенного. Качественно – не спорю. Но мрачновато. Мне кажется, его и рядом не поставишь с тем же Рафаэлем.

– Да ты что?! – взвилась, как ужаленная архитектор, не заметив, что Вика обреченно вздохнула. – Это же новое слово в живописи! До него совсем по – другому рисовали!

– Как по-другому? Хуже?

– Совсем по-другому. Он рисовал мадонну и младенца как живых людей…

– Оль, я сказала то, что на самом деле думала!

Заметив сдвинутые брови и плотно сжатые губы, Вика потрепала расстроенную соседку по плечу.