Марк Ламброн - Странники в ночи

19 часов. Терраса кафе «Канова» на пьяцца дель Пополо. В углу о чем-то спорят Орфео Тамбури и Марио Сольдати. За столиком недалеко от нас сидят американские туристы в ярких цветастых рубашках, коротко стриженные, с «кодаком» на шее. Тина указывает на обелиск, увенчанный крестом. «This Egyptian dick got a hard-on» [14] А у этого египетского парня встало (англ.). , — говорит она достаточно громко, чтобы соотечественники могли услышать. Они остолбенело смотрят на нее.

21 час. Ужин у художника Ренато Гуттузо. Он коммунист, любитель женщин, большой друг Роже Вайяна. И обожает американок. Римские спагетти, хорошее красное вино, спелый, очень сладкий инжир. Гуттузо пытается очаровать Тину и достает из шкафа «Ночь нежна» в итальянском переводе, чтобы показать ей. Он уверяет, будто нашел в этой книге первое по времени (еще до 1937 года) упоминание о «Чинечитта» в американской литературе. И читает вслух: «Автомобиль проехал через Порта Сан-Себастьяно, двинулся по Аппиевой дороге и наконец остановился у макета Форума из папье-маше, размерами раз в десять больше настоящего. Розмэри поручила Дика режиссеру, который повел его к колоссальным колоннадам, триумфальным аркам, ступенчатым амфитеатрам и посыпанным песком аренам».

Час ночи, мы у меня в квартире. Я поставил пластинку Тома Жобима. Тина расстегивает блузку, бросает ее на пол. Начинает танцевать, выстукивает каблуками ритм босановы, выставляет груди, пока еще скрытые белым кружевным лифчиком. Она умеет как-то особенно поводить плечом — зазывно, лукаво, порочно. Люблю смотреть на ее рот, когда она танцует, на полураскрытые губы, на улыбку, в которой — предвкушение удовольствия, ночных игр. Она медленно расстегивает юбку, дает ей соскользнуть вниз, и юбка падает на пол, измятая, еще хранящая тепло ее тела. И это, и все остальное Тина делает с каким-то управляемым безразличием, словно ее тело движется само по себе.

Эйзенхауэр и Хрущев встретились в Париже. Феллини возвращается с Каннского фестиваля с «Золотой пальмовой ветвью» за «Сладкую жизнь». Сделал приятное заявление: «Журналист, работающий на большую прессу, не более чем наблюдатель, внимательный, но безвольный, инертный». Большое спасибо!

Тине надо ехать в Бейрут. Там будет модное дефиле в Казино. Она полетит рейсом ТВА, жить будет в отеле «Сен-Жорж».

Я читаю на работе «Ревность» Роб-Грийе. В этой вещи есть компоненты колониального романа: террасы, бои, банановые деревья, скучающие элегантные дамы, — но все это автор словно увидел через какой-то необычный оптический прибор. Когда А. смотрится в зеркало, автор описывает ее так: «В ней не дрогнет, не шевельнется ни одна черта: ни веки с длинными ресницами, ни даже зрачки в центре зеленой радужной оболочки. Так, застывшая под собственным взглядом, внимательная, спокойная, она вроде бы не ощущает течения времени».

Совсем как Тина, разглядывающая свое отражение в зеркалах кафе «Доуни».

Когда Тина не двигается — например, сидит, скрестив ноги, и слушает собеседника, — ее тело само собой находит правильную позу, словно морская звезда, прицепившаяся лучами к скале. Это рефлекс профессиональной фотомодели. До того как предстать перед объективом, ей нужно посидеть неподвижно, сосредоточиться.

Вчера Тина улетела в Бейрут. Я отвез ее в Чампино. Мне было тревожно. Я боюсь ее потерять.

Я чувствую к ней такую нежность.

Тина все еще в Бейруте.

Резонанс, вызванный премией, которую Феллини получил в Канне, не утихает. Наоборот, он становится все значительнее. Все журналисты, вернувшиеся с фестиваля, рассказывают одно и то же. Американцы устраивали такие представления, что впору было забыть о кино. Все разговоры вертелись вокруг самолета У-2, сбитого над Советским Союзом. Бетси Дориа говорит, что, когда она открывала ставни в своем номере в отеле «Мартинес», ей казалось, будто она попала в Неаполь 1943 года: на рейде стояли корабли американского Шестого флота, в частности авианосец «Франклин Рузвельт». Отель «Эден Рок» осаждали репортеры: там остановились Мел Феррер и Одри Хепберн, которая ждет ребенка. Она почти не показывалась. Грейс Келли произвела фурор, почтив своим присутствием показ «Бен Гура». Очевидно, таким образом она хотела возместить «Метро Голдвин Мейер» ущерб, который понесла студия из-за прерванного ею контракта.

Зато здесь «Сладкая жизнь» пользуется громкой популярностью, граничащей со скандалом. Забавно встречаться на улице с актерами из фильма. Лекс Баркер (он появился вчера в кафе «Розати») играет мускулами с необыкновенно важным видом: теперь, когда он поработал с Феллини, он уже не Тарзан, он мыслящее существо. А еще есть люди, которых подобрали на настоящей виа Венето, чтобы занять в массовке на виа Венето, построенной в павильоне «Чинечитта». В сцене оргии, снимавшейся в замке Бассано ди Сутри, участвовали настоящие аристократки. Из-за этого некоторые знатные семьи скрежещут золотыми зубами. Князь Одескальки, за полмиллиона лир в день предоставивший свой замок в распоряжение съемочной группы, вызвал бурное негодование графа делла Торре, главного редактора «Оссерваторе романо». Ватиканская газета не прекращает нападок на фильм.