Марк Ламброн: Странники в ночи

Флора представила меня как своего «французского друга», разговор за столом возобновился, а между тем я при слабых огоньках свечей вглядывался в лицо Кейт Маколифф. Ей, наверно, было около сорока, но она еще была редкостно красива. Эта стройная брюнетка обладала особым изяществом, которое лет пятнадцать тому назад ввели в моду кумиры Лондона, такие, как Мэриан Фейтфул и Джули Кристи. Она была американка, но казалось, будто она принесла с собой атмосферу англосаксонской Европы шестидесятых годов. А вообще-то ее лицо мне кого-то напоминало, только я не мог вспомнить, кого именно. В этих длинных ресницах, в очертании скул, в непослушной пряди волос на лбу таилось что-то неотразимое, роковое. Трудно было представить, что десятью годами раньше эта женщина сидела во вьетнамском бункере, среди заляпанной грязью солдатни… И это у нее оттенялось мягким обаянием ума. Кейт Маколифф смогла бы причинить боль, еще как смогла бы, но цивилизация притушила в ней тот мстительный огонь, которым горят лица слишком красивых женщин. То, как она была одета, — подчеркнуто просто, майка и черные джинсы, — чуть приглушенный тембр ее голоса, чуть насмешливая улыбка, с какой она смотрела на происходящее вокруг, — во всем этом чувствовался зрелый опыт, претворившийся в жажду жизни и желание понять других. Кейт Маколифф, должно быть, не раз побывала в зазеркалье. Я был очарован.

Флора это заметила, она бросала на меня мрачные взгляды.

О чем мы говорили в тот вечер? Кажется, какое-то время разговор вертелся вокруг Тома Хейдена и Джейн Фонды. Корреспондент «Нью-Йоркера» находил актрису малосимпатичной. А Кейт Маколифф, кажется, знала Хейдена и отзывалась о нем хорошо. Они с журналистом вспомнили, как Джейн Фонда снималась в «Барбарелле». «Вадим — эффективное средство для осветления волос, — заметил Жак Каррер. — Все его жены становятся блондинками». Послушав их, я понял, что привело Жака Каррера во Францию. Он снимал для «Эн-Би-Си» документальный сериал о действиях американских войск в Европе в 1944–1945 годах. Итак, муж Кейт Маколифф был тележурналистом.

Музыка зазвучала громче, и стало трудно разговаривать. Через пять минут мы спустились в зал. Сорокалетние тоже пустились танцевать. Движения Кейт Маколифф были гибкими и грациозными, раскованными, но не развязными. Ее муж, казалось, получал огромное удовольствие. Я глядел на них и думал: нельзя так свыкнуться с этой музыкой и так замечательно под нее танцевать, если ты не бывал в других клубах, не танцевал ночи напролет. Я увидел, как Кейт вдруг махнула рукой Флоре. Наверно, это означало: ну давай же, надо наслаждаться ритмом, пока можешь, вот ты танцуешь с этим парижским парнем, а я тоже живу с французом. Только жест и улыбка, но сколько в этом было доброжелательности, понимания. Флора помахала ей в ответ. Флоре предстояло пройти еще долгий путь.

В то время я зачитывался книгами и статьями по кино, далекими от магистральных тем: эссе Лотты Эйснер, «Голливуд-Вавилон» Кеннета Анджера, справочники по актерам из фильмов категории Б. А еще мне страшно нравилось подмечать сходство между человеческими лицами, которые разделяют бездна времени или громадное расстояние. Если смотреть под определенным углом на один из автопортретов Пуссена, перед вами — вылитый генерал де Голль. На одной фотографии Режи Дебре, снятой в Боливии, он похож на юного Марселя Пруста. А еще есть снимок Джин Харлоу, где она удивительно напоминает Магдалину с полотна Джованни Беллини.

Кейт Маколифф вызвала у меня какое-то смутное воспоминание, ее лицо словно бы походило на чье-то другое, знакомое. И вскоре я откопал в памяти то, что искал. Это была статья Ноэля Симсоло под названием «Забытые герои „Чинечитта“». Автор рассказывал об актерах, которым досталась минута славы в фильмах, давно канувших в Лету. Кто еще помнит эти имена: Эд Фьюри, Элен Шанель, Ред Парк, Мойра Орфеи? А вот Симсоло помнил. Я перелистал книгу в поисках нужной мне фотографии. Вот она: на снимке, очевидно в кадре из цветного фильма, сделанного по технологии «синемаскоп» — очень уж грубые краски, — была изображена молодая женщина в мини-тоге на античный манер, с гребнями в волосах и ярко-красными губами. Между Кейт Маколифф и этой старлеткой существовало несомненное сходство. Те же очертания скул, тот же тип роковой женщины — правда, актриса была блондинкой. В подписи под фотографией Симсоло пояснял, что это Тина Уайт, манекенщица, хорошо известная в римском обществе. В 1960 году она появилась на экране в «Сыновьях Митры» Брагальи, культовом фильме для тех, кто любит всякие странности. В подписи приводилось высказывание актера Рори Кэлхауна об этой молодой женщине: «She was pretty wild» [1] Она была немыслимо хороша (англ.). .