Миша Дефонсека - Выжить с волками

В течение жизни с волками я ни о чем не думала, я радовалась красоте вокруг, нашей дружбе, согласию, тому, что подрастали мои братья-волчата, — для меня это была настоящая жизнь.

Не знаю, сколько это продолжалось, но малыши выросли и стали охотиться с остальными. Я назвала их маму «Красавицей». Папа часто называл меня так: «Иди сюда, красавица моя». А мама иногда отзывалась: «Твоя красавица вела себя сегодня некрасиво…»

Красавица заменила мне маму, а еще у меня было два любимых брата: Лунный Свет, потому что на лапке у него было светлое пятнышко в форме месяца, и Рваное Ушко. Когда он был детенышем, его укусили или он поранился, поэтому ухо у него было немного разорванным. Эти двое были мне ближе всех остальных, впрочем, они первые меня выбрали.

Я ушла из-за Лунного Света. Он начал нападать на одного из самцов, возможно на своего отца, хотел отнять у него кусок мяса. Произошла серьезная схватка, и Лунный Свет потерпел поражение. Он поджал хвост, а взрослый волк бежал за ним, чтобы убедиться, что тот все хорошо понял и больше не вернется. Для молодого волка пришло время выживать в одиночку.

Мне было очень горько. Детство закончилось. Я очень любила этого молодого волка, с которым столько играла. И тогда я отправилась искать его, чтобы узнать, что с ним случилось, ведь он был моим братом и другом, а Рваное Ухо пошел за мной. Я долго не могла найти Лунный Свет, но однажды услышала? как он воет на холме. Я узнала его голос, завыла — и он пришел. Я продолжила свой путь с двумя волками, они шли своей дорогой, которая не всегда совпадала с моей, но каждый раз находили меня. Иногда я их ждала, иногда они меня. Они неумело охотились на мелкую дичь и все еще играли, как два брата. Конечно, когда-нибудь они обязательно присоединятся к другой стае или встретят волчиц. В ожидании этого мы жили втроем; пока я была спокойна, но добывать пищу становилось все труднее, потому что большую часть добычи волки съедали сразу же, не оставляя от нее ничего, кроме перьев и шерсти. Теперь я была вынуждена выходить из леса и искать деревни. В этой местности все было по-другому, дома меньше, беднее, чем в Германии, и расположены далеко друг от друга. Я оказалась где-то в России, без сомнения, недалеко от Польши, но я не знала, где конкретно. Знания по географии, переданные мне дедушкой, не выходили за пределы великих столиц.

Однажды я наткнулась на куст сочных ягод и присела, чтобы поесть. Недалеко от меня находилась скрытая от глаз равнина. Я была так занята наполнением мешка, что не сразу заметила: рядом со мной больше не было Лунного Света и Рваного Уха. Занятая сбором ягод, я спокойно срывала их и складывала в сумку.

Такие моменты, когда от голода забываешь про осторожность, порой оказываются гибельными. Я не заметила, как пришла беда.

Внезапно я услышала пронзительный женский крик: «Нет… Нет…»

Я бросилась в кусты и увидела мужчину в немецкой форме буквально в нескольких метрах от меня, так близко, что я бы столкнулась с ним, если бы пробралась через заросли лакомства. Я тихо ползла вдоль кустов, которые стали своеобразной стеной между немцем и мной. Я знала, что нахожусь неподалеку от леса, что на равнине живут люди, зато я ничего не знала о том, что тут есть немцы. Значит, эта местность была куда опаснее, чем я думала. За мной был склон, передо мной кусты, я стояла на коленях и наблюдала.

Кричала девушка, лежавшая на земле, мужчина в форме разрывал на ней одежду, она пыталась защититься, а он бил ее изо всех сил. Я видела, как движутся его белые руки и ноги. Немец, поваливший девушку на землю, накинулся на нее, а она выла, как раненый зверь. От дикого крика у меня замерзла кровь в жилах. Я была парализована. Конечно, прежде я никогда не видела изнасилования, я знала об отношениях полов только по наблюдению за животными, но я прекрасно понимала, что происходит. Я никогда не слышала, чтобы волчица выла от боли в момент спаривания.

Потом мужчина встал, его член был в крови. Девушка неподвижно лежала на земле. Немец застегнул штаны и плюнул на нее. Потом он достал пистолет и выстрелил ей в голову. Хладнокровно. Я прекрасно видела все его движения, подчиненные страшному ритму. Одеться, плюнуть, достать оружие, выстрелить. Как будто он считал: один, два, три, четыре.

Это была не та война, которую я узнала у польских партизан, это было беспричинное убийство невинной девушки, совершенное будто для тренировки. Эта чудовищная сцена стала частью моих кошмаров. Я окаменела от страха.