А носовые платки?! Я о них не сказал! Он был ими одержим! Серьезно! Одноразовые платки? Стоило им только появиться — дядя уже впал в экстаз: «Нет! Нет и еще раз нет!.. — Он даже не брал их в руки! Он им не верил. — Я им не верю!.. Клочки бумаги!.. То ли дело нормальные платки! Постираешь! Потом выгладишь! Пока влажные. Именно пока влажные! Ни раньше, ни позже! В этом вся соль!.. Когда высохнут — уже не то! Уже совсем не то! Не прогладишь! Нет! Будто в них уже сморкались! Как надо? Да просто! Гладишь и сворачиваешь... Гладишь и сворачиваешь! И все! С одной стороны, с другой. А потом еще раз. В конце! Свернул и еще раз! Именно так. Вот это — я понимаю! Это — да! Это — дело... Не то что эти клочки... Никакого уважения к носу! Только кожу сдирать! Мозоли набивать на носу! И все! Смех один... Пусть негры туда сморкаются!»
Он им не просто не доверял. Нет! Он им объявил войну! Он был практичен, но по-другому. В этом весь трюк. И он ненавидел то, что придумал не он.
«Выкидывать их?! Это удобно?! Так это и есть удо- о-обно?! Это и есть удобство?! Когда можно выкинуть?! А если я не хочу?! Не хочу выкидывать?! Да вот не хочу и все! А если мне дорог мой платок?! Мой тряпочный! Вот этот?! Что тогда?! Да и просто... Почему я должен выкидывать? Мне насрать на удобство! Вот так! Мне абсолютно наплевать на то, что удоо-о-обно! Вот так вот! Купить, сморкнуть и... выкинуть?!.. Хо-хо! Ну уууууж нет! Тогда сморкайтесь сразу в деньги! Шварк и все! В железный рубль! Сразу в рубль! А что?! Разве не так?.. Мне наплевать на все это! Пусть я чешу ухо ногой, но это ничего не стоит! Понимаете, нет?! А платить за бумагу — не ко мне! Нет! В другое окошко!.. »
Это был его бунт. Чертовы платки! Ему наступили на мозоль. На милую мозоль! Дядя мог читать свою проповедь часами. С перерывом на обед и все. Снова. Он любил чесать эту мозоль. Да. И стоило только начать — он не мог остановиться! Он чесал и вдоль, и поперек! И вокруг, и около!.. Потом снова вдоль!.. Можно было заткнуть уши и разинуть рот — он бы и не заметил! Если такое накатывало — то все. Он ни в ком и ни в чем не нуждался... Кто чесался — тот поймет! В общем, он не сидел сложа руки. Действовать! Во всем должен быть порядок! А как же?! Ебаный в рот! А посмотрите-ка, оглянитесь вокруг, может, есть кто-то, кого тошнит, кто блюет от вашей чистоты ! Ебаные чистюли! Загибайте газеты, укладывайте горелые спички, мойте скребите мочите чаще меняйте воду!
Моя прабабулечка! Вообще была богиней чистоты! Ее внук, мой дядя, несчастный грешник по сравнению с этой воплощенной чистотой ! Можно было подумать, что она изгнана из страны Великой Чистоты! Богиня порядка в изгнании, ставшая фурией! Она преследовала грязнуль и нерях со всех сторон! Как эриния! Как угрызение совести! Она разъедала изнутри! И не только! Она могла убить за невымытые сапоги! Легко! Как два пальца обоссать! Этими же сапогами! А крошки? Хлебные крошки после обеда! Они ее сводили с ума! Она ворочалась с боку на бок! Вздыхая, как беременная коровка! Все нарушалось. Бессонница! Ее щекотили бесы! Они прыгали на кровати и подсыпали песка в пружины! «Почему они так скрипят?! Я их смазала... »
Хлебные крошки на столе... Они превращались в камни, которые наш бардак наваливал ей на грудь. Она могла от этого заболеть! Я не шучу. Она могла слечь. Уже не раз такое было. Грипп, ангина, удушье! Беспорядок был ее проклятьем! Только всосав с ладони все, что было на столе, она воскресала! Для этого нужно было встать. «Ох-хо-хо... » Это был героизм! Она поднималась, как в последний бой! На последнюю битву с хаосом... Ей удавалось на время заткнуть дыры на этом фронте. Хаос тоже уставал. Победив, она снова ложилась в свою героическую, скрипучую колыбель. Она могла бы победить хаос... Она его победила. Да. Она вылечилась и от бессонницы, и от хаоса.
... А эта ее улыбка удовлетворенья! Вокруг — чистота. Чистота — вокруг. Специальные морщины удовлетворения! По ним нас будет легко сортировать в аду! Она и умерла так. С гримасой удовольствия...
«Вымой сапоги, выродок! Смети сначала засохшую грязь! Ой, что со мной! Ой, сердце! Ой, я умираю! Ну куда ты поставил их! Кто будет мыть твою грязь?! Ох, что-то колет слева! Сердце сердце сердце! Я тебе говорю, вымой, а то засохнет! О-о-о-о! Умираю!»
Так она и ушла. С сапогами, прижатыми к сердцу. Мы тоже вылетим через эту трубу. Вся наша семейка. Мы сдохнем от этой грязной чистоты! Она нас задушит. Всех!
У дяди начался прилив. Он стал тревожен, взбалмошен! На него находила тревога. Он не мог выйти во двор, когда стемнеет! Мать ему специально ставила ведро! В сенях. Среди ночи я слышал его грохотанье! Дядя был зорок в темноте, как старый крот! Он матерился, искал укатившееся ведро, и наконец его струя, звякнув раз, другой, уже барабанила в дно на всю катушку! Он мочился, как корова! Как в нем столько умещалось! А он все приговаривал: «Арбузы, арбузы... »
Читать дальше