Дмитрий Бортников - спящая красавица

Она смеялась. Да. Смеясь, наклонялась ко мне. Смеясь, держала грудь одной рукой. Смеясь, откидывала волосы правой. Я смотрел и медленно открывал рот. Не отводил глаз. Нет. Как бы дико все ни было... Все равно. Все равно. Были мои глаза. Я стал глазами. Отдай, отдай свое тело. Отдай... Руку, лицо... Кожу. Ноги... Все. Все. Да. Я знал чистоту... Это была она. Все было очень сильно и чисто. Раскаленно и чисто. Огонь слился с огнем. Огонь не боролся с огнем...

Она всовывала сосок мне в рот. Может быть, она действительно превратила меня... Превратила в младенца. Я стал уменьшаться! А она... Она становилась все больше и больше. Она закрыла потолок! Она закрыла небо! Я увидел другую мать! Ту, от которой вечерами у меня волосы шевелились, когда она тихо входила со двора и медленно, без света шла к нам с Ольгой. Она приближалась! Крак! Половицы... Я слышал, как колотится мое сердце! Все ближе и ближе! Еще немного, и она появлялась на пороге. Ее глаза сверкали! Да! В полной темноте! Я боялся двинуться! Я не знал, что у нее на уме! Это был совсем другой человек! Совсем другое существо! Она вышла из темной горы! В ней была такая мощь, такая тьма, что и самые страшные сны могли исполниться! Я натягивал одеяло на глаза. Она не издавала ни звука. Только тяжелое дыхание. Будто она проделала большой путь в этой ночи.

Я боялся ее! Она могла выкинуть все что угодно! Она могла меня съесть! Эти белые зубы... Этот немигающий взгляд! Она меня видела насквозь! От ужаса я начинал заикаться! Эта незнакомая мать наводила на меня полнейший столбняк.

Слава богу, такое случалось не каждую ночь. Бывали определенные дни. Я их никогда не мог предугадать. Это было в воздухе. Да. Повсюду. Вокруг. Это было средоточие тревоги. Это была сама тревога. Сердце хаоса! И тревога пожирала своих детей.

«Вот, вот... Столько молока! Не кусай, ну что кусаешь! Оййй-ой, щекотно! Не надо выплевывать! Воооот. Так. А теперь спи. Спи, моя красавица. Спи... »

Я лежал с открытыми глазами у нее на руках. Маленькая сухая грудь. Я слушал песню. На меня будто наложили мягких кирпичей. Мягких теплых кирпичей. Меня будто замуровали в горшок. Но все это ничего. Ничего. Если б не ее запах. Если б не запах, я бы смог закрыть глаза. Я бы смог уснуть.

Это был запах, к которому нельзя привыкнуть. Потом, когда она уже была в больнице, я его чувствовал не так остро. Или я уже сам пропитался... Этот запах меня преследовал! Я мчался от него со всех ног! Но разве от вшей можно убежать?! Разве можно убежать от шума в башке?! А потом, в какой-то момент, этот запах исчез. Я перестал его чувствовать! И вот именно тогда меня охватил настоящий ужас! Да. Именно в тот день трамвай повез меня к матери в больницу.

Мне казалось, мы уснули оба. Она покачивалась со мной вместе. Как живой корабль. Без слов и без чувств. Никто уже не пел песен, никто не плакал.

Она кормила меня тишиной... Я сосал пустоту из ее груди. Космическую пустоту.

Любовь, да, их любовь... Моя мать и одна женщина. Мать той девочки, помните? В начале? Музыкантша.

Их любовь... Она была как цветок, который так скромен. Который пахнет только ночью. Который цветет только одну ночь в году.

Когда я появился, все уже случилось. Все уже кончилось. Да. Ну, или почти все. Я пришел уже к титрам. К шапочному разбору! И теперь смотрю назад, что там?! Что там было? Перед моим приходом? Тайна? Секрет? Ведь все возможно. Нет? И так легко бывает забыть тайну. Когда-то такую горячую! Такую, что невозможно дотронуться! Да. Поставишь ее остыть немного — и все! Все. Потом — забыл.

Прошлое так скользко... Им столько пользовались... Этим обмылком...

Все уже случилось, и мне ничего не надо делать. Ни жить, ни говорить, ни придумывать. Все было готово к моему приходу. Только повернуться и стать лицом. Да. И все. Стать лицом и смотреть.

Мать в нее упала. Влюбленность? Не знаю, может быть... Да. Как все протекало? Кто знает. Может, это была болезнь. Все может быть. Мать осталась жива. Наверное, это было очень сильно и быстро. Как болезни молодости. Они ведь все были молоды. Все. И дядя, и Лена, и мать. Все. Еще до меня и до Ольги. Так странно... Общее отсутствие тоже роднит. В своем роде. Да. Нас тогда не было вместе.

Баня. Мытье. Все крутилось около чистоты. Около тела. И в холод, и в жару. Вокруг бани, да. Как вокруг царского дворца. Как вокруг замка.

Я потом многое увидел. Свободное время и воображение. Горы, леса, поля свободного времени! Ха- ха! Досуг? Да. Именно это слово! Ведь лучшая жратва для фантазии — свободное время. Нет? Она так жиреет... Так быстро. Такая шкура у нее потом... Лоснится. Такой мех... А сейчас? Что у меня сейчас? В левом кармане? Да то же самое, что и тогда! Угадайте! Сдаетесь? А подумайте, да, у вас тоже карманы полны этим самым! Ну?.. Что это? В моем левом кармане — свободное время. А в правом? Что там? А в правом у меня — выживание. Да. Именно.