Дмитрий Леонтьев - Бегство в мечту

Королев пристально посмотрел на напарника.

— Дома что-то случилось? С чего это ты занудой стал? Как заправский журналист, над детскими истинами плачешь: «Правительство — плохое», «Милиция — коррумпированная», «Преступность — преступная»… Ты чего?

— Наташа ушла, — признался Андрей. — Дочку забрала и ушла.

— А-а, — неопределенно протянул Королев. — Понятно… Бывает. Уходят. Только кому хуже? Твоя любовь — при тебе, ее глупость — при ней… Через пару недель полегчает. Вы же, вроде, уже «расходились», потом обратно «сходились»…

— Было дело. Не выдержал. После армии вернулся, и… Опьянел от свободы, что ли? Переоценил силы. Посчитал, что теперь все должно быть хорошо, а с плохим я в течение пяти минут управлюсь. Но оказалось, что мы — «разные» люди. А что делать, если я люблю «другого», непохожего и отличного от меня человека?! Со всеми ее и своими недостатками, с плохим настроением и совсем в неподходящее для любви время.

— «Правильной» любви не бывает, — развел руками Королев. — А «счастливая»… К счастливой быстро привыкают и не ценят. Она воспринимается, как будни… Но ничего, Андрей, в этой жизни есть один очень правильный закон: каждый, в конечном итоге, получает то, что заслуживает. Глядишь, может, и ты все же получишь ее навсегда. А если нет, значит, кто-то кого-то не заслуживает — либо ты ее, либо она тебя.

— Какие мы все умные, — вздохнул Андрей. — Просто-таки не офицеры, а философы.

— Каждый офицер — философ! — с пафосом воскликнул Королев. — Но не каждый философ — офицер! Вот ты на меня взгляни: битый-перебитый волк, клейма негде ставить, так жизнь «пожевала», а перед женой меркну. Она имеет два высших образования, получает в десять раз больше меня, открыла и расширяет свою фирму, да еще и красавица, ко всему прочему… А я? Капитан утро с зарплатой как у среднего электрика и рожей спившегося китайца.

Туманов невольно заулыбался. Королева называли в отделе за глаза «кормящим папой». Едва отсидев получасовое утреннее совещание, он стремглав летел домой отводить детей в школу, вечером спешил забирать их и кормить, а вернувшись после этого на работу, каждые полчаса отзванивался домой, проверяя, все ли в порядке. При этом он был сыщиком отменным, дело свое знал «назубок» и в целом мире боялся только двух вещей — бумаг и Юдашкина.

— Как шутит моя вторая, и надо заметить — лучшая половина: я работаю ради удовольствия, а она зарабатывает деньги, — продолжал Королев. — И если вдуматься, она права. Пересчитывая полученную зарплату, понимаешь, что ты — энтузиаст, так как «денежный вопрос» отпадает в первую очередь.

— С женой тебе повезло, — признал Андрей. — Зря ты по этому поводу горюешь.

— Да я же шучу, — даже обиделся Королев. — Что- то ты, Андрей, совсем раскис: зерна от плевел не отличаешь. Займись лучше чем-нибудь веселым. Например, помоги мне написать эти проклятые бумаги.

— Что же там смешного? Там плакать нужно.

— Плакал я, когда их было в два раза меньше, — сказал Королев, — А теперь только смех разбирает… Правда, истерический…

Хрипловатой трелью напомнил о себе телефон. Андрей снял трубку:

— Слушаю… Нет, это уголовный розыск… Да, говорю же вам… Ну что вы, в самом деле… Хорошо, — он повернулся к Королеву: — Коля, где Таня?

Королев подумал и уверенно заявил:

— Ушла с Васей двадцать минут назад.

— Двадцать минут назад ушла вместе с Васей, — повторил Туманов в трубку. — А я откуда знаю, кто такой Вася? Она мне ни слова не сказала, он — тоже… Кто мы такие? Андрей и Коля… Сидим, чай пьем… Честно?.. Ну приезжай, приезжай…

Он повесил трубку и пояснил заходящемуся от хохота Королеву:

— Новоявленный Отелло. Говорю ему, что не туда попал — не верит. Дай ему Таню — и все! Вот и пусть теперь рогами о стену бьется…

Снова загудел телефон. Туманов злорадно улыбнулся и, подняв трубку, сообщил:

— Морг.

— Это местная связь! — запоздало простонал Королев, но было уже поздно. Лицо Туманова вытянулось и, вяло бросив: «Так точно, Иван Петрович, иду», — он осторожно положил на рычаг трубку и поднялся.

— Труп Туманова вызывают в «анатомичку» для вскрытия, — пожаловался он Королеву. — Нет, раз уж день наперекосяк пошел, никаким рубанком его не подправишь… Теперь последует «трепанация черепа» и «промывание мозгов»…

Вернулся он минут через двадцать, красный и взъерошенный.

— Препарировали? — ехидно осведомился Королев. — Хоть часть мозгов оставили? Или решили, что для офицера это — излишество?