Дмитрий Леонтьев - Бегство в мечту

— Как — восемь? — Бирюков даже забыл про травмированную шею, которую без конца массировал перед этим. — Их девять было… Восемь боевиков и командир.

— Восемь, — озадаченно повторил Павлов. — Я считал.

— А горбоносый такой, со шрамом через всю рожу?

— Нет… Со шрамом вроде не было…

— Тьфу! — расстроился Бирюков. — Старшего-то и упустили.

— Суханов, Павлов, Басенцов, еще раз осмотрите дом и прилегающие пристройки, — распорядился Туманов. — Дементьев, Свиридов, вытаскивайте заложников из погреба… Хорошо поработали, ребята… Но все же слишком шумно. Стрельба, драки — это «минусы». Будем работать над этими ошибками. Исправлять. Оттачивать…

— А не шел бы ты, сержант… докладывать начальству о завершении операции? — беззлобно улыбнулся Павлов.

— И впрямь, — задумчиво согласился Туманов. — А не пошел бы я…

— …Объявлены благодарности, и все вы представлены к знаку отличия первой степени… А мы с Пензиным «схлопотали» по выговору, — констатировал Туманов на вечернем построении. — «За самодеятельность и неоправданный риск». Последнее мне не понятно. То ли комбат не стоил того, чтобы из-за него рисковать, то ли — боевики… Но в целом в штабе довольны. Суханов, Павлов и Бобылев, помимо всего прочего, представлены к десятидневным отпускам по домам.

— У тебя-то что с ребрами? — нарушил «официальную» обстановку Суханов.

— Два сломаны.

— Ничего, заживет, как на… сержанте, — грубовато утешил радист. — Да ты так не расстраивайся, командир, поедешь и ты в отпуск. Даже в Библии написано, что достается больше всего тем, кого «любят» и ценят. Чувствуешь, как тебя любит начальство?

— Чувствую, — угрюмо отозвался Туманов. — Ощущаю каждым нервом… А Библию я читал только до половины. Как раз «Ветхий Завет» осилил, там, где «око за око, зуб за зуб». «Новый Завет» прочитаю, когда на пенсию выйду. Пока что я «другую щеку подставлять» не хочу…

— А комбат что сказал?

Туманов напрягся так, что лицо покраснело, дурашливо вытаращил глаза и засипел:

— «Бумаги мне, бумаги!..»

Отряд грянул хохотом.

— Бедняга! — отирая навернувшиеся на глаза слезы, простонал Суханов. — ну да ради такого дела, и «пургена» для начальства не жалко…

На сухой хлопок вдалеке поначалу никто не обратил внимания, поэтому, когда Суханов, дернувшись всем телом, завалился лицом вперед, Туманов тупо удивился: «Странные шуточки». И тут же увидел расплывающееся по спине радиста багряное пятно с черной дырочкой посредине. Все еще не веря, он склонился над другом, перевернул его на спину, вглядываясь в стекленеющие, запорошенные дорожной пылью глаза, и как-то разом, целостно осознав, что произошло, дико, по-волчьи взвыл.

Вскочив и растолкав оцепеневших от неожиданности солдат, бросился к палатке и несколько секунд спустя выскочил обратно, на бегу заряжая подствольный гранатомет автомата. Пробежав вниз по склону, упал на одно колено и, почти не целясь, выстрелил гранатой вслед почти скрывшемуся впереди милицейскому «уазику».

И произошло чудо. Вопреки всем правилам баллистики и теоретическим законам ведения огня, снаряд ударил точно в заднюю дверцу «уазика». Машина подпрыгнула, медленно, словно во сне, завалилась набок, сползая под откос и набирая скорость, покатилась вниз по пологому склону. На самом краю обрыва ее еще раз подбросило, вырывая из горящего нутра переломанное тело, и, помедлив мгновенье, машина рухнула вниз…

Туманов подошел к обрыву и посмотрел на догорающие внизу остатки «уазика». Затем, не торопясь, подошел к лежащему лицом вниз человеку и перевернул его, вглядываясь в обезображенное лицо.

— Это тот самый, «недостающий», — сказал из-за его спины подбежавший Басенцов, — которого мы упустили… Со шрамом…

Андрей и сам уже разглядел шрам, пересекающий лоб мертвеца.

— Значит, он не сбежал… Нас искал…

— Нашел, — бесцветным голосом сказал Туманов и ногой спихнул тело вниз с обрыва.

— Странная эта война, — сказал Павлов. — Ведь война… а странная. Кто с кем?.. И за что?.. Они не только убивают, но и делают убийцами нас…

— Я читал Библию только наполовину, — повторил Андрей, — Только до того места, где «око за око»…

Он сел на край обрыва, свесив ноги вниз, и замолчал, отрешенно глядя на полыхающую внизу машину…

— Поначалу я даже перепугался, — весело рассказывал Туманов сидящему за пультом дежурного Пензину. — Уж больно гневен был комполка. Только что молнии глазами не метал: «Милицейскую машину! Сожгли! В Сибирь! Всех! Снег убирать! Нет, хуже! Я вас на хоз-работах сгною!» Ну все, думаю, теперь точно пропали! А он нас подальше от глаз журналистов в пионерский лагерь отправил. В тот самый, где дети высокопоставленных начальников КГБ и МВД отдыхают. Вот там мы четыре летних месяца лагерь и охраняли. Такое время было! Воздух, свобода, девушки!.. Изредка детишкам «Зарницы» устраивали. Местное население «в плен» брали, да сельпо штурмовали…