Дмитрий Леонтьев - Бегство в мечту

— Вот именно из-за этого, наверное, до сих пор остается без девушки, — заметила Светлова. — Девушки любят быть приятно удивлены в отношении к себе, а не шокированы в отношении кавалера.

— Тогда это не те девушки, которые нравятся мне, — категорично заметил Туманов, — Настоящая девушка похожа на амазонку, на переменчивый ветер, на качаемую волнами лилию, даже на колдунью, но никак не на самоувлеченную тихоню. Женщина переменчива, как ртуть, она имеет тысячу лиц и сама не знает, что хочет в настоящий момент, не говоря уже о «завтра». Ей нужно искреннее, лучащееся чувство, сверкающая, переливающаяся и манящая жизнь. Тихое и безоблачное существование убивает в ней соблазнительницу, авантюристку, женщину…

— А в одной из твоих постановок герой говорит, что женщина похожа на звезду. Что лучше воображать ее такой, какой она кажется, чем приблизиться и быть разочарованным реальностью. Что ее свет долетает до смотрящего много времени спустя, когда звезда уже изменилась, а то и вовсе прекратила свое существование…

— Это он сказал не подумав, — вздохнул Туманов. — Потому и остался в конце пьесы один, опустошенный крушением иллюзий, сломанный реальностью и уставший биться с «ветряными мельницами». Лучше и правильней всего любит тот… кто не любит. Влюбленный постоянно ошибается, потому что необъективно оценивает себя и предмет своих желаний.

— Значит, женщине, чтобы быть женщиной, нужно чувство… А что же нужно мужчине?

— Риск, — уверенно заявил Андрей. — Только риск заставляет чувствовать себя мужчиной, риск обжигает нервы, заставляет уверовать в себя, окрашивает жизнь красочным колоритом. Только нужно не забывать, что риск бывает разным. Одни рискуют жизнью, едва ли не наслаждаясь этим, проверяя себя «на прочность», отправляясь на поиски приключений, сходясь в вечном единоборстве со всеми и с собой. Другие рискуют деньгами, авантюрно, но отважно и продуманно. Третьи — своей карьерой, судьбой, разыскивая новые пути в науке и творчестве, рискуя быть осмеянными, непонятыми и отвергнутыми. Только риск, осознанный и воспринятый как единственная правда, зажигает в глазах мужчины огни, делает его руки сильными, гонит вперед, не дает права отступать. Потому что риск, каким бы он ни был, это часть войны, а каждый мужчина по природе своей — воин, защитник.

— Красиво говоришь, — усмехнулась Светлова. — Убедительно. Как в книжке. Сразу видно, какой ты у нас у-умный.

— Я не просто «у-умный», — сообщил, не обращая внимания на сарказм в ее голосе, Туманов. — Я — «о-очень у-умный». Я даже горжусь собой. Будь моя воля, я повсюду таскал бы за собой транспарант, на котором большими буквами вывел: «Слава мне, любимому!»

— Мне это все надоело, — сказала Светлова, поднимаясь. — Тебя так же, как и ту, «далекую звезду», лучше рассматривать на расстоянии, не разочаровываясь «кратерами» и безжизненной поверхностью правды. Я пошла домой, уже темнеет.

— Ну, зачем ты так? — спросил Новиков, провожая девушек глазами. — Они же хотели познакомиться с тобой, а ты… По-моему, ты перестарался…

— По-моему, тоже, — согласился Андрей, растерянно глядя на закрывшуюся дверь. — Просто… Просто она мне очень нравится, Миша. Я так растерялся, что начал нести чушь. Знаешь, одни, когда смущаются, молчат и краснеют, а других «прорывает», как меня сейчас… Как полагаешь, я сильно все испортил?

Новиков пожал плечами:

— Нет, ничего, что нельзя было бы вернуть… Кроме съеденного мороженого, конечно.

— Тогда — бегом!..

Догнав девушек и просительно теребя Наташу за рукав пальто, Туманов пообещал:

— Я больше не буду… Я раскаялся и уже не люблю себя так, как раньше… Только очень сильно уважаю, не больше… Ну, может быть, еще ценю и поощряю… А так же горжусь…

— Андрей! — укоризненно простонал Новиков. — Опять?!

— Ну что, Вика? — вопросительно посмотрела на подругу Светлова.

Блондинка подошла к продавщице мороженого, купила «сахарную трубочку» и протянула Наташе.

— Это как понимать? — спросил заинтересованный Туманов.

— Мы поспорили, — объяснила девушка, — что ты догонишь нас, не успеем мы отойти от кафе и на сто шагов. На 85 ты схватил Наташу за рукав и я проиграла.

— Так… Это уже… Спорить на живого человека!.. Играть на его чувствах?! Давно я не сталкивался с подобным!.. Тяжело… Тяжело видеть крушение иллюзий. Мы уходим, Миша! Прощайте, не поминайте лихом…

Обеспокоенно переглядывающиеся девушки остались стоять на тротуаре, а ребята быстрым шагом пошли прочь, о чем-то негромко переговариваясь.