Александр Смит - Божественное свидание и прочий флирт

Юноша казался смущенным, когда снял бумагу с врученного ему пакета. Он притих, рассматривая картину, которую держал очень бережно.

— Потрясающе, — промолвил он. — Выглядит как подлинник. И все так жизненно.

Герр Брюгли рассмеялся.

— Это и есть подлинник, — сказал он. — Работа флорентинца.

— И яйцо французское, а не русское, — добавила мадам Томаат. — Увы, не Фаберже, но его последователь.

Девушка молча посмотрела на юношу, удивленно вскинувшего брови.

— Подарки слишком щедрые, — сказал он. — Это очень любезно с вашей стороны, но мы не можем… не можем их принять.

— Ну почему же? — возразил герр Брюгли. — Вы просто обидите нас, если не примете. Ведь так, мадам Томаат?

— Разумеется, — поддержала его она. — Именно так.

Они прощались в конце переулка. Юноша и девушка продолжали стоять еще несколько минут, он обнял ее за талию, и уже у подножия холма герр Брюгли обернулся, чтобы помахать им рукой. Когда подъехало такси, он открыл дверцу для мадам Томаат.

Герр Брюгли сказал водителю адрес, и они направились в сторону озера.

— Какой чудесный день, — вздохнул герр Брюгли. — Так много успели сделать.

— В Цюрихе мы всегда замечательно проводим время, — заметила мадам Томаат.

— Тогда до следующей среды, — предложил герр Брюгли. — Снова приедем сюда?

— Да, — ответила мадам Томаат. — Это было бы очень кстати. Возможно, нам опять повезет с погодой.

Такси двигалось без остановок. Теперь они сидели в тишине, размышляя об удовольствии прожитого дня. Мимо проносились кварталы жилых домов, гаражи, парки. Их сменили заводы и фабрики промышленной части города. На одном из зданий синими всполохами на фоне темного неба светилась огромная неоновая вывеска: «Шоколад Брюгли». Но герр Брюгли не видел ее, ибо прикрыл глаза от явного удовольствия и той усталости, которая приходит после насыщенного дня. Мадам Томаат смотрела на озеро. Вечером предстоит партия в бридж с друзьями, как обычно. В прошлый раз удача отвернулась от нее, все время шла плохая карта, но сейчас она была уверена: ей определенно повезет.

Принимали хорошо — он заметил, что так бывало всегда в тех отелях, где стремились заполучить неуловимую знаменитость.

— Мы подготовили вам тот же номер, — сказал управляющий, довольный, что помнит подобные мелочи. — Вы жили в нем в прошлом году. Оттуда еще видны деревья. Надеюсь, вам там было уютно.

— Номер мне понравился. Да.

Он улыбнулся и поблагодарил. То, что его здесь знают, добавляло уверенности, по крайней мере, по отношению к персоналу отеля. Они это тоже понимали и при необходимости могли быть учтивыми. Во всяком случае, никогда не возникало каких-либо неприятностей или затруднений.

Вечером, уходя, он вручил им ключ, который тут же убрали под стойку.

— Сегодня великолепный вечер, — заметил администратор. — Чуть позже жара спадет. Приятной вам прогулки. Посмотрите город.

— Хорошо, — сказал он и вышел через вращающуюся дверь в ароматное тепло сада с цветущими деревьями и кустами. Тяжелый воздух окутал его, словно потоки воды в теплой ванне; как жарко, думал он, но скоро станет прохладней, вот только скроется солнце.

Минуя сады отеля, он пошел той дорогой, что спускалась с холма прямо в центр города. Никаких планов на вечер у него не было, но в глубине души он знал, что может произойти. Впрочем, лучше не загадывать, а подождать и все увидеть. Никому не ведомо, как оно сложится. Возможно, там никого нет. Смелость могла его покинуть. Он мог еще раз все хорошенечко взвесить и передумать — возвратиться в отель, закрыться в своем номере и провести время за чтением. Такое бывало с ним чаще, нежели наоборот.

Дорога круто вильнула вниз, огибая дома и прижатые к ним сады, позади остались магазины с опущенными шторами, женский монастырь, церковь. По пути ему встречались люди, везущие покупки на велосипедах. Стоя в дверном проеме одного дома, на него уставился какой-то старик, и он вежливо поприветствовал незнакомца на португальском. Старик закивал головой, прикрывая и вновь открывая слезящиеся глаза. Неожиданно мелькнула мысль, а что, если остановиться, поговорить, расспросить о близлежащих окрестностях, но тут из дома выбежала девочка и нетерпеливо стала дергать старика за рукав рубашки.

На какой-то миг его внимание привлекла витрина одного магазина, и он заглянул внутрь. Похоже, это квартал антикваров и книготорговцев. В витрине были выставлены выцветшие издания Пессоа с портретом поэта в окружении персонажей его произведений: Альберто Камоса, Рикардо Рейса, Фернандо Соареса. Удивительно, до чего все зависит от имени на обложке. Сегодня к Пессоа отнеслись бы так же плохо, как к любому сложному автору; зачастую критики сродни врачу — они подвергают творчество клиническому анализу, делая поэзию мертвой.