Бернар Вербер - Смех Циклопа

– «Все хорошо, что плохо кончается».

Обмениваясь шутками, они идут вперед по коридору.

– Мне кажется, сами эти стены пробуждают в людях остроумие, – замечает Лукреция.

– Нет, нам просто так кажется. Сбывается то, во что веришь.

Идя вперед по коридору, они начинают чувствовать, что к запаху затхлой воды примешивается еще какое-то зловоние. Они закрывают носы рукавами. Туннель приводит в большой зал, вырубленный в скале.

Время, спрятавшееся под маяком…

Лукреция поднимает вверх факел и видит барельефы. Запах разлагающейся плоти становится нестерпимым. Посреди зала на маленьком возвышении стоят, друг напротив друга, два кресла. И штативы, к которым прикреплены опутанные электрическими проводами пистолеты.

– Черт возьми! Как в театре Дария!

– То есть?

– Штативы, кресла! Они называли это «ПЗС»! – говорит Лукреция.

– «ПЗС»? Это еще что такое?

– Сокращение, «Пуля За Смех». Так объяснил Тадеуш Возняк.

Лукреция замечает на креслах бурые пятна, похожие на засохшую кровь.

Они медленно обходят подземный храм. Лукреция наступает ногой на что-то, издавшее зловещий хруст. Она освещает факелом пол и вздрагивает. Она наступила на живот мертвого человека.

– Вот источник запаха. Гниющее тело.

Исидор наклоняется и осматривает труп.

– В помещении прохладно, это замедляет разложение. Покойник лежит здесь несколько дней, может быть, даже больше недели.

Лукреция освещает пол рядом.

– Вон и другие! Да их тут не меньше десяти!

Журналист снимает маску с первого мертвеца и видит лицо старика. На его плаще вышиты буквы: «GLH».

– Да что такое это «GLH», Исидор? Религиозное общество, члены которого жили под маяком и решили совершить массовое самоубийство, как в «Ордене Солнечного Храма» или в секте Джима Джонса? Они застрелились?

Исидор внимательно изучает пол.

– Нет, это не самоубийство.

Он делает несколько шагов, осматривает зал.

– Это убийство. Сюда пришли люди. Хозяева этого места поверили им и открыли двери. Они начали разговаривать, а затем, судя по тому, как лежат мертвые тела, гости выхватили автоматы типа «узи» и расстреляли хозяев в упор.

Научный журналист расхаживает по залу. Он подбирает гильзы, показывает их Лукреции.

– Переговоры, закончившиеся стрельбой. Вот здесь трупов больше всего. Те, кто хотел убежать, получили пулю в спину, их ранили, потом добили. А те, кому убежать удалось, ушли…

Он делает несколько шагов и указывает рукой:

– Туда.

Они идут по коридорам, то и дело натыкаясь на трупы мужчин в сиреневых одеяниях.

– Посмотрите. Пуля в спину, в сердце, в голову, – замечает Лукреция.

Они попадают в коридор, куда-то дальше.

– Можно подумать, люди жили тут, не видя солнечного света, – говорит она.

Они проходят мимо столовых, кухонь, ванных комнат.

– Целое поселение! Да их тут были сотни.

Журналисты доходят до зала, уставленного сложными приборами. Лукреция видит сканер, компьютеры.

– Это лаборатория для научных исследований.

Дальше они попадают в огромную библиотеку. Здесь на полу тоже лежат трупы.

Бюсты Мольера, Граучо Маркса, Чарли Чаплина, Бастера Китона, Гарольда Ллойда, Вуди Алена стоят между полками.

– Кто это? – спрашивает Лукреция, указывая на бюст какой-то египтянки.

Исидор освещает его факелом.

– Хатор, египетская богиня смеха.

Он указывает на изваяние карлика в тоге.

– А это Момус, шут олимпийских богов. Я видел его изображение у профессора Левенбрука. Эти боги такие древние, что все уже забыли о них, но именно они стояли у истоков юмора.

Лукреция освещает гравюры, книги, статуэтки. Все экспонаты библиотеки объединяет одна тема – смех.

– Где мы, Исидор? Куда мы попали?

– Туда, где рождаются шутки. Не это ли место искал Тристан Маньяр? Идя по его стопам, мы открыли то же, что открыл он несколько лет назад.

Лукреция снова едва не наступает на труп.

– Ужасное место. Как тут темно!

– Знаменитый закон парадокса, которому подчиняется все на Земле. Возможно, здесь, в этом ужасном месте, появляются анекдоты, над которыми все смеются.

– Вы стали настоящим лириком, дорогой Исидор.

– Тренируюсь. Ведь я собираюсь стать писателем.

– Вы и об этом напишете?

– Почему бы и нет?

– Ваша теория о том, что комики – на самом деле трагики, получает здесь полное подтверждение. Источник юмора просто отвратителен.

– Не торопитесь судить, а главное, делать выводы, Лукреция. Доверьтесь чувствам. И попробуем узнать тайну этого странного святилища. Кажется, мой роман о юморе превращается в мрачный детектив.