Бернар Вербер - Смех Циклопа

Лукреция волнуется – не перегнула ли она палку? Крауц наклоняется к интерфону и говорит:

– Карин? Пять минут ни с кем меня не соединяй и никого ко мне не пускай.

Потом он оборачивается к молодой журналистке.

– Обязательное условие: я должен прочесть статью перед тем, как она выйдет. Можете задать пять вопросов.

– Почему только пять?

– Просто так. Теперь вопросов осталось четыре.

Лукреция не дает сбить себя с толку.

– Тадеуш Возняк рассказал, что вы судились с Дарием, когда он захотел получить права на свои первые альбомы. Это правда?

– Да. Три вопроса.

– Вы должны были вот-вот проиграть процесс, поскольку «моральные права артиста на его произведения» во Франции неотчуждаемы. Последнее заседание должно было состояться на следующей неделе. Теперь Дарий умер, и права на его альбомы останутся у вас. Это так?

– Да. Два вопроса. Скажите, вы точно собираетесь написать обо мне хвалебную статью?

– Другими словами, смерть Дария за несколько дней до вынесения судом окончательного решения вам очень выгодна. Это просто невероятная удача. Исчезновение Дария не только спасает вас, но и приносит вам состояние. Вы возвращаете себе его первые альбомы, которые публика просто обожает. Выпускаете сборник хитов. Устраиваете концерт памяти Дария в «Олимпии». Да еще вам принадлежат все права на распространение видеозаписей выступления Дария. Вы вытянули счастливый билет в тот самый миг, когда должны были все потерять. Это так?

– Да. Один вопрос.

– Это вы убили Дария?

– Нет.

Продюсер широко улыбается.

– Время вышло. Спасибо и до свидания, мадемуазель. И обязательно пришлите мне статью перед публикацией, иначе будете иметь дело с моим адвокатом. Он сидит на проценте и очень заинтересован в успехе любого процесса. Кроме того, у него есть свои причины ненавидеть прессу.

Лукреция пристально смотрит на него и идет ва-банк.

– Я думаю, вы лжете. Циклопа убили вы.

Стефан Крауц рассматривает набор брелоков для ключей: это резиновые фигурки с кнопкой в животе. Он выбирает одного человечка и нажимает ему на живот. Из микрофона, вмонтированного в фигурку, раздается хохот.

– Знаете, что это такое? «Машинки для смеха». Когда мне не хочется смеяться самому, я включаю такую игрушку. Очень полезная вещь. Я не утомляю мышцы лица и предотвращаю появление морщин. Вы мне нравитесь, дарю вам одну. Выбирайте. Вот, например, «грубый смех крестьянина».

Продюсер берет брелок, нажимает, слышится утробный хохот.

– Это не ответ, господин Крауц.

Он кладет брелок на стол и пожимает плечами.

– Тогда, может быть, эта, – говорит он, выбирая фигурку в виде полуобнаженной девушки. – «Смех смущенной юной девственницы».

Он нажимает на брелок, раздается пронзительный смех, прерываемый икотой, которая постепенно переходит в звуки, сопровождающие оргазм.

– Дарю. Не благодарите меня. Это рекламная продукция, их делают в Китае.

Лукреция действительно замечает на фигурке надпись «Не для продажи». Она принимает странный подарок.

– Так каков же ваш ответ? – спрашивает невозмутимо она.

– Ваши обвинения настолько смешны, что ответить на них можно лишь механическим смехом. Вы думаете, что я прошел сквозь стену или по тайному ходу проник в гримерку Дария и задушил его, а телохранитель тем временем спокойно стоял у двери?

Крауц нажимает на брелок с надписью «Смех старого маньяка». Он перестает улыбаться.

– Видите ли, мадемуазель, ссориться – это непрофессионально. В нашей среде все течет, все изменяется, вчерашние друзья становятся врагами, а послезавтра снова друзьями. Мы затеваем процессы, деремся, угрожаем, кричим, а потом миримся. Шоу-бизнес – это большая, шумная и, несмотря ни на что, дружная семья, что бы там ни думали люди со стороны. Бродячие актеры, шуты, ремесленники развлечений. Мы нужны обществу так же, как и врачи. Да что я говорю! Мы важнее врачей. Мы нужны для того, чтобы люди могли выносить своих начальников, подчиненных, жен, детей, любовниц, мужей, налоги и болезни.

– Вы так и не ответили на вопрос.

– Это и есть ответ.

Он вздыхает.

– Дарий меня разочаровал. Я был обижен на него за то, что он меня бросил. Даже не бросил, а предал. И я начал против него процесс. Который, скорее всего, я бы проиграл. Это правда. Но мое шоу в «Олимпии» навсегда прославит его имя. И я делаю это не ради денег, что бы вы там ни думали. Я знаю, если он смотрит на меня с небес, то хочет сказать: «Спасибо, Стефан».