Ольга Батлер - Золотой желудь

Опустившись в Теплом переулке, Лида вбегает в подъезд. Нужная ей дверь на месте, и она широко распахнута: на пороге давно ждут улыбающиеся отец с матерью, маленький Алька.

— Маш, мне очень плохо.

— Отчего? — вежливо поинтересовалась она и пальцем нарисовала сердечко на запотевшем лобовом стекле. На улице лил дождь.

Сергей посмотрел на это сердечко, на ее тонкий профиль, на красивые коленки, сомневаясь — говорить ли. Маша его никогда не отвергала, но ответного чувства, вообще никакого чувства он в ней по-прежнему не замечал.

— Скажи, вот у тебя так бывало? — все же начал он. — В сердцевине твоей как будто выжжена черная дыра. И она засасывает все, имевшее неосторожность приблизиться. Сегодня, представляешь, я отъехал от бензоколонки с заправочным пистолетом в бензобаке. Остановился, лишь когда другие водители начали гудеть в клаксоны, кричать, размахивать руками.

— Да ты опасен, — улыбнулась Маша.

— Сам себя боюсь. Я, конечно, посмеялся вместе с ними, потом затормозил в укромном уголке, около аппарата для подкачивания шин, положил голову на руль…

— И что надумал?

— Шины подкачать… — горько пошутил Сергей, обиженный ее равнодушием. — Если тебе на самом деле интересно, то я просто спрашивал себя: ну почему не могу стать самым лучшим для одного-единственного человека? Что я делаю неправильно? Может, ты мне подскажешь, очень тебя прошу.

Маша погладила его руку, и Сергей подумал, что подобный разговор: мольба о любви и холодная ласка в ответ на нее — уже были в его жизни, и совсем недавно. Только теперь роль ему выпала другая. Он жалуется Маше точно так, как Люси жаловалась ему.

— Это пройдет, — сказала Маша. — Ты просто переживаешь смерть бабушки.

Сергей приготовился было с привычной покорностью сменить тему, но в этот раз нервы его не выдержали и он впервые закричал на Машу:

— Да причем здесь бабушка?

Она с легким удивлением отстранилась от него.

— Да при всем. Знаешь, на какой улице мы с тобой находимся?

Он опустил стекло, чтобы рассмотреть табличку на доме, но сквозь дождь было видно плохо, а выходить из машины не хотелось.

— Это Теплый переулок, — сказала Маша.

— Нет такого в районе, — с самоуверенностью коренного москвича отозвался Сергей. — Это улица Тимура Фрунзе, — объявил он, наконец прочитав табличку.

Маша не стала спорить.

— Вон тот дом видишь? — спросила она.

Сергей сквозь капли и подтеки всмотрелся в пятиэтажное старое здание.

— Ну вижу.

— В пятидесятые годы его не снесли, как ваш дом, когда расширяли проспект. На чердаке этого дома есть тайник, оставленный моей бабушкой.

— Ох, и сочинительница ты, Машка! Тебе детективы надо писать.

Перегнувшись к Машиному сиденью, Сергей неловко обнял девушку. И зачем серьезными разговорами ее мучаю, подумал он. Держать в руках любимую — разве это не счастье? А ему, зануде, надо везде галочки поставить, ответы на все вопросы получить.

— Сережа, писательницей становиться не хочу. Мне петь нравится.

— Да все я понимаю. Талант твой тебе покоя не даст. Что ты сейчас проходишь со своей тетенькой из консерватории?

— Арию Снегурочки, где она тает и поет: что со мной, блаженство или смерть? Какой восторг, какая чувств истома… О мать Весна, благодарю за радость, за сладкий дар любви.

— Спой это, а не рассказывай. Я от твоего пения в транс впадаю.

Он уговорил, и Маша спела, впервые глядя Сергею прямо в глаза. У него мурашки побежали по коже от этого негромкого пения, и он растроганно признался, когда она закончила:

— Я сам растаял… Ты станешь большой певицей. Ну к чему тебе этот ресторан, пьяные рожи, которые за тобой увиваются? — ревность давно не давала ему покоя. — Увольняйся, я буду тебя поддерживать.

— Содержанкой хочешь сделать?

— Женой.

Он забыл, что у него уже есть и жена, и дочка. Маша тоже не стала ему об этом напоминать, выслушала предложение благосклонно. Они даже поговорили о будущих детях. Лишь одна запинка случилась — когда прозвучала неожиданная Машина оговорка: «Ничего такого не будет никогда».

Сергей не успел переспросить, потому что его испугало видение: плоть на половине лица девушки словно отвалилась, обнажив кости черепа. Господи, моргнул он, чего только не привидится дождливым вечером в полутемной машине.

— Я хочу туда зайти, — Маша кивнула на дом.

— Давай, — охотно согласился Сергей, окончательно стряхивая наваждение. — Посмотрим, где твои предки жили.