Эльфрида Елинек: Алчность

Сын жандарма неподвижно застыл в кресле для посетителей у руководителя филиала, боясь невольно выдать на языке своего тела, ему самому не вполне понятном, что-нибудь о его истинных и презумптивных владениях, и пусть это самая малость, но банку совсем не обязательно о ней знать. Что вы пристаёте ко мне с этой грязной бумажонкой? Что там на ней написано, меня не интересует. Считается только подпись и то, что выше. Только тогда правда вступает в законную силу. Этот банк, должно быть, сегодня узнал о предполагаемом повышении жалованья, о котором объявлено в письме, написанном даже не на бланке. Всё это вполне может быть лишь временным состоянием этого государственного служащего, потому что скоро его недвижимости будет больше, чем песчинок на овощах, только что принесённых с огорода, который позволяет экономить на покупке продуктов. Жена вырывает их прямо из своего сердца, в котором больше никто не живёт, потому что муж оттуда вырван ещё несколько лет назад. Да, этот дом — временное пристанище, говорит Бог, имея в виду тело человека, но даже и несколько дополнительных домов не сделали бы из меня рыцаря, говорит жандарм, который слыхал про такое существо в доспехах из местных легенд и сказок. Его сын гребёт под себя уже не менее алчно, чем отец, и он бы шёл по трупам, если бы люди перед тем не умирали сами, добровольно, иногда, правда, с большим опозданием. Если бы это знал господь Бог, которому они сооружали дома, чтобы ему не приходилось красть их, как это делают его божьи дети, к тому же своими руками.

Ярость, которая подолгу прячется за вежливой улыбкой, может потом внезапно, но тем более эффектно, прорваться, если старое тело, имеющее отношение ко всем пенсиям, непрошено показывается в прихожей у дверей туалета, к которому оно не имеет никакого отношения; его тут же раз и навсегда относят на чердак, в мансардную каморку. Эта старуха такая твердолобая, но ведь и пластмассовая ручка отвёртки, внутри которой хранится несколько сменных разнокалиберных головок, так сказать отвёрточных ублюдков, — она ведь тоже не из ваты. Она достаточно тверда, хоть и не смертельно. Святые иногда смягчаются и попустительствуют кое в чём, но только не эта башка. Пожалуйста, вот у нас тут на виске кровоподтёк соответствующей формы. Да старуха же вечно падает! Подойди-ка сюда, ты, старая куча говна, мы тебе покажем, как ты будешь тут кровью истекать за весёлыми геранями на подоконнике, которые выглядывают наружу, чтобы никто не смог заглянуть внутрь. Зрители вчера в банке разозлили мужика своими непозволительными взглядами, а он очень вспыльчивый, ага, он уже снова сидит у директора филиала, потому что в этом месяце у него опять в одном кармане вошь на аркане, а в другом блоха на цепи. Слишком уж обложили его своими ипотеками да векселями да валютными кредитами! Янишу-младшему это всё равно что дразнить в нём прутиками дикого зверя. Уж если он из него действительно вырвется, они же первые с криком разбегутся. Он говорит директору филиала: «У моей жены разорвётся сердце, если ей не разрешат открыть в подвальном этаже вязальный бутик. Для этой цели потребуется переустройство подвала, осушение — что-то установить, что-то демонтировать, в зависимости от тех средств, какие вы и ваш банк мне сегодня предоставите, в противном случае я не смогу выплачивать вам предыдущий кредит, и тогда вы в пролёте с общей суммой, поскольку вообще ничего не сможете от меня получить. Да, госпожа Айххольцер всё ещё жива и, даст Бог, проживёт ещё долго, ведь моя жена присматривает за ней, но у моей жены и церковь не остаётся без присмотра из-за этой старухи. Моя жена видит эту церковь изнутри каждый день. Смех смехом, а моя жена для нашего Господа Бога — открытая книга, если бы ему вдруг понадобилось почитать, но раз уж он сам написал Книгу Книг, то ему в ближайшую вечность никакого чтива не потребуется. Но он и так всё знает. Вам смешно!» И: «Только не беспокойтесь, при всём при том мы уже присмотрели следующий дом, хотя мы и с этим и с его переустройством взяли на себя больше, чем могли. А земельный участок под этот дом станет гарантийным залогом по предыдущей ипотеке. Мы можем приобрести целую цепочку собственных домов, где один будет залоговой гарантией для другого (это могут быть настоящие замки, если мы с ними управимся), хоть и нелегитимно, только мы пока не знаем какие. Тем самым мы сделаем подстраховочную копию, это мы уже знаем, при помощи денег банка, при помощи ваших денег, дорогая вы наша смесь ипотечно-, кредитно-и прочих транспортных банков, — так точно, мы получим дома и домищи, и магазины в них мы сдадим в аренду, окна мы покрасим, полы мы покроем лаком, встроенные шкафы объединим, кафель мы попеременно то выложим, то будем в ярости топтать ногами, из-за того что не получается задуманный узор, — либо то, либо другое. Смысл этих населённых организмами домиков будет состоять в том, что предыдущая модель послужит залоговой гарантией для следующей, — ну разве это не отличная идея для оживления нашего хозяйства и для устранения избыточных живых существ? При слабом сердце можно применять даже цветочные луковицы, например луковицы ландышей, мы уже говорили, это всем известно, и пациентка ещё обрадуется, если мы нашпигуем этим её любимое блюдо и намажем ей на хлеб. Хи-хи. Хи-хи. Спасибо, ну, я пошёл, мне ещё надо дать задание рабочим. Вы увидите, какая будет красота, когда всё будет готово; в конце концов, это будет какое-то время принадлежать вам, дорогой банк, доверие — это лучше любого контроля, это вы ещё поймёте, когда я заложу фундамент для расширения этого домовладения до самой мансарды! Иногда близкие вещи имеют далёкие последствия. Если вы мне не верите, положите монетку в ламповый патрон, а потом включите свет!»