Эйлин Фэйворит - Героини

Едва я принялась за сэндвич Фрэнни, как в дверь постучали.

Я подскочила.

— Фрэнни?

В комнату заглянула мама.

— Ее нет?

Я покачала головой и покосилась на надкусанный сэндвич, с которого стекал майонез.

— Где она? Ушла? Совсем?

— Похоже на то, — пробормотала я.

Мама вошла в комнату, села рядом и обняла меня одной рукой. Я разрыдалась.

— Тебе она нравилась, верно?

Я пожала плечами, шмыгнула носом и отерла слезы. Мне страшно хотелось рассказать маме всю правду, попросить ее организовать поиски. Но с другой стороны… ведь я нарушила ее приказ не заходить в лес слишком далеко. В ее объятиях было так тепло и уютно. Мама наклонилась, поцеловала меня в макушку.

— Я тоже иногда слишком сильно привязываюсь к ним.

— Это нечестно! Ведь ни одна из них до сих пор даже не заговаривала со мной!

— Да, Фрэнни тебе симпатизировала. И я понимаю почему. Ты наделена искренним состраданием.

Я помотала головой.

— Ничем я не наделена. — Невыносимо было слушать похвалы и комплименты, зная, что в этот момент Фрэнни, возможно, нуждается в помощи.

— Идем вниз, — сказала мама. — У нас есть мороженое.

Я снова покачала головой. Мама взяла с тумбочки поднос. Вздохнула и оглядела комнату с таким видом, точно здесь до сих пор витал незримый дух Фрэнни.

— Мам…

Она обернулась.

— Да?

— А что плохого может случиться в лесу ночью?

— Ну, просто… — Она уселась обратно на кровать. — Дело не в самом лесе. Не в деревьях и траве. Порой там бродят нехорошие люди. И гулять по лесу в одиночку… небезопасно. Просто надо, чтоб кто-то всегда находился рядом, вот и все.

Но я все равно не понимала.

— А случалось такое, чтобы героиня сбежала от нас?

— Да большинство из них с постели лишний раз не поднимутся, — ответила мама. И вдруг взглянула на меня с тревогой. — Но почему ты спрашиваешь? Считаешь, что Фрэнни убежала?

— Нет! Я оставила ее там!

— Тогда она, наверное, вернулась в свою историю. — Мама похлопала меня по руке. — Не огорчайся. Я знаю, тяжело бывает, когда они уходят.

Я давно заметила, что у мамы практически нет друзей. Она почти ни с кем не общалась, кроме меня, Греты и постояльцев. Порой я боялась, что и меня ждет та же участь — останусь одна-одинешенька, без друзей. Да и кого я могу назвать другом? Элби? Пожалуй, да, но встречались мы с ним только летом, когда он приезжал на каникулы. В нашей девчачьей спортивной команде я популярностью не пользовалась. Секреты героинь не позволяли мне сблизиться и подружиться с девочками. Большинство из них учились и жили в колледже, где были свои секреты, своя иерархия, законы и порядки. А девочки из обычной дневной школы, куда ходила я, все до одной были не от мира сего и не слишком охотно общались друг с другом. А с Фрэнни, хоть она была и старше, мы отлично понимали друг друга. Невероятно, как я могла бросить ее в лесу! И в итоге сама себя наказала — снова осталась одна.

— Фрэнни… она классная.

— Да, но, похоже, я не смогла достучаться до ее сердца. Обычно перед тем, как уйти от нас, героини становятся лучше.

Чтобы успокоить маму и заодно отвести от себя подозрения, я небрежно заметила:

— Знаешь, когда мы гуляли, она явно чувствовала себя лучше. Более спокойной, расслабленной. Может, ей действительно пришла пора вернуться?..

— Надеюсь.

В течение следующих нескольких дней я бродила по лесу, но некий необъяснимый страх мешал мне вернуться к тому месту, где мы расстались с Фрэнни. Казалось, что в чаще меня поджидает неведомая опасность. По ночам я почти не спала, прислушивалась к каждому скрипу лестницы, надеясь, что это Фрэнни вернулась в «Усадьбу». Я очень по ней тосковала. Но она так и не вернулась. Ни одна из героинь, бывавших у нас позже, не пробудила во мне подобных чувств. Думаю, что именно тогда мое отношение к героиням начало меняться. Внимание Фрэнни избаловало меня. И когда мне исполнилось двенадцать, а затем тринадцать, я больше не могла видеть, как бессовестно героини отвлекают внимание мамы на себя и игнорируют меня.

Доктор Келлер закончил осмотр и пригласил маму к себе в кабинет для приватной беседы. Позже мама рассказала, о чем они говорили, — примерно то же самое мне довелось услышать от «трудных» девочек, оказавшихся в отделении. Тактика Келлера состояла в том, чтоб заманить к себе в кабинет мамашу (в данном случае мать-одиночку) и оставить ее там минут на десять, чтобы «дозрела». Он убрал с кресла стопку журналов «Лечебная психиатрия» и предложил маме сесть. Комната была заставлена книжными шкафами, полками, растениями с огромными пыльными листьями. На столе высилась абстрактная бронзовая скульптура, по форме напоминавшая вагину. Старый шезлонг, обитый бархатом, — предмет обстановки из более ранней фрейдистской эпохи — был завален горами журналов по психологии. Среди дипломов в рамочках на стене красовался календарь за 1973 год с изображением улыбающейся женщины и огромной таблетки валиума.