Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

Насчет социализма капитан Иголка придерживался несколько иной точки зрения, но не стал её высказывать, так как, глубоко уважая Немоляева, не хотел задевать его чувств.

– Я слышал, на днях намечается проверка, – сменил тему разговора Иголка. – Якобы возможен приезд командующего.

– Всё может быть. Что ж, коли так, будем готовиться…

Информация о возможном приезде командующего подтвердилась. И вся дивизия стала готовиться к его приезду, работая в сумасшедшем ритме, подобно муравьям, когда у них разрушают муравейник.

Этот бешенный ритм захватил и втянул в свой водоворот отделение ГСМ.

«Деды» заправляли машины, выдавали бензин, «гуси» вместе с Лопатиным занимались уборкой территории.

Вербин, Рудый и старший прапорщик Злободян суетились на ЦЗТ. Им поступила команда подготовить ЦЗТ к полётам, назначенным через три дня.

Аэродромная рота работала на взлётной полосе, очищая её до мельчайшего камушка, до ничтожной соринки.

На территории дивизии были выбелены все бордюры, собраны и сожжены все опавшие листья, выметены дорожки, плац. В казармах во всю шло ПХД (парко-хозяйственный день).

Во всех кубриках торопливо и нервно наводилась уборка. В коридор БАТО были вынесены койки. Пока «деды» сидели на них и, бренча на гитарах, коротали время в разговорах, «гуси» и молодые «черепа» шуршали в кубриках: скоблили паркет стеклом, мыли полы по нескольку раз, вытирали пыль с подоконников, с батарей, водопроводных труб, шкафов и дверных косяков. Газетами и тряпьём оттирали оконные стёкла. Старшина в шкаф для шинелей поставил полную банку ваксы для чистки сапог. Выдал новые каблуки тем, у кого они стёрлись. Поменял «афганки» Арбузову, Вербину и Вдовцову; Комари на время выдал новую шапку-ушанку.

За два дня дивизия была неузнаваема. Всё блестело и сияло. В умывальниках медные краны были начищены до блеска и казались золотыми.

Все солдаты были одеты во всё чистое, отглаженное и свежее.

В понедельник приехал командующий, со свитой полковников и подполковников из штаба армии.

Дивизия встречала внушительную делегацию в полном составе, за исключением больных и отпускников. Солдаты всех частей и подразделений, одетые в бурые шинели и голубовато-серые шапки, были выстроены в стройные коробки, по росту и ранжиру. В глазах рябило от ярко-синих солдатских погон, жёлтых сержантских лычек и желтых трезубцев на кокардах. Офицеры и прапорщики, одетые во всё свежее и новое, стояли в волнении; каждый переживал за свой собственный внешний вид и за своё подразделение.

Ненастное небо нависло над аэродромом.

Дробышев, стоя в строю вместе со всеми, глядел на выстроившийся напротив них авиационный полк, состоявший исключительно из офицеров и прапорщиков. Это были лётчики и техники. Он поражался их численности. По слухам, здесь их было около полутора тысяч человек, в синих комбинезонах и коричневых кожаных куртках. Солдат во всей дивизии было около пятисот человек. А офицеров и прапорщиков – в три раза больше.

День был пасмурный. На аэродроме дул северный ветер. Небо затянуто серыми тучами.

Далеко на горизонте виднелись вершины Карпат.

Командир дивизии, на днях получивший звание генерал-майора, докладывал командующему – высокому генерал-лейтенанту, в длинной голубовато-серой шинели с барашковым воротником и такой же серой барашковой папахе.

Потом вся дивизия, четко печатая шаг, прошагала строевым вдоль трибуны, на которой стоял командующий со своей свитой и руководство дивизии.

После обеда генерал-лейтенант осмотрел все подразделения. В целом он остался доволен увиденным, за исключением пустой бутылки из-под водки, обнаруженной его адъютантом за шкафом в бытовке, закреплённой за второй транспортной ротой.

Подполковник Самовалов стоял перед командиром дивизии от смущения красный, как рак, и с гневом думал, как сегодня же будет разрывать командира БАТО и командира 2-ой транспортной роты капитана Ноздреватых.

Сам капитан Нозреватых, дрожал от страха о возможном замечании и наказании со стороны самого командующего воздушной армии, командира дивизии и командира части, и думал о том, как вечером будет рвать старшину роты.

Старшина 2-ой транспортной роты, маленький, пузатый старший прапорщик с черными усами и толстыми ляжками, по прозвищу Пупс, гневно думал о том, что сегодня же порвёт, как газету, своего нового каптёрщика, младшего сержанта Бардовского. Вчера вечером Пупс заставил Бардо вылизать всю бытовку. Мельком осмотрев её, Пупс остался доволен её видом. А сегодня он проклинал себя, что недоглядел и поленился заглянуть за шкаф.