Олег Рой - След ангела

Когда в стае дерутся волки, поединок заканчивается всегда одинаково: победитель мочится на побежденного. И может быть, у кого-нибудь из ребят, наблюдавших эту драку, возникла такая ассоциация. А может, и нет. Во всяком случае, больше никаких разговоров о создании «Бойцовского клуба» в две тысячи четырнадцатой уже не велось.

Бодяга — это не только разговорное словцо, обозначающее что-то скучное и тягомотное. Бодяга — это еще и семейство пресноводных губок, весьма уважаемых многоклеточных. На просторах нашей необъятной родины, в непролазных ее болотах, которых в России предостаточно, бодяга живет повсюду, образуя порой колонии до метра в диаметре. Много чего нам не хватает, но вот бодягой мы обеспечены сполна. И слава богу, потому что с древних времен русские люди знают ее целебные свойства, прикладывают бодягу к синякам и ушибам — а синяков и ушибов у нас никак не меньше, чем болот. Так что живи и размножайся, уважаемая бодяга, ты еще нашим далеким потомкам пригодишься!

В домашней аптечке Ольги Сергеевны, Санькиной мамы, бодяга занимала почетное место. Когда Сашка пришел, избитый, перемазанный, залитый чем-то рыжим, мать как раз была дома, сидела за швейной машинкой (она работала неделя через неделю, с восьми до двадцати двух). Увидев Санька, Ольга Сергеевна первым делом схватила полотенце и замахнулась на сына (она до сих пор иногда вразумляла его полотенцем по заднице). Но тут же поняла, что сегодня Санек свое уже получил. И с лихвой.

Разумеется, он ничего не сказал дома о бойцовском поединке.

— Шел и шел себе по улице. Привязалась типа взрослая компания. Пьяные или обколотые… То да се, ну и накостыляли, — таково было его объяснение.

«Так уж взяли и напали?» — недоверчиво покачала головой мать. Санек твердо стоял на своем. Ольга Сергеевна хотела было звонить бывшему мужу. Но сын ее отговорил: «Да ничего страшного! В три дня все заживет! И без него справимся!» Подумав, мать согласилась с ним. И застонала, засуетилась, как птица над птенцом… Что тут поделаешь, в чем сына обвинишь — так уж оно случилось, никто не виноват, никто от такой злой встречи не гарантирован…

Вдоволь накричавшись, нагрозившись, наплакавшись, Ольга Сергеевна принялась за святое материнское дело: лечить боевые раны сына. Санек наотрез отказался от йода и зеленки, чтобы не ходить в цветных пятнах, как какой-нибудь эмо, и без стона выдержал промывание всех ссадин дешевой водкой. Потом мама приложила бодягу и позвонила своей подруге, бывшей соседке, врачу в районной поликлинике. Та посоветовала холодные компрессы, покой, обильное питье и пообещала зайти вечером, после окончания приема.

Мать уложила сына в постель, задернула шторы. Он тут же затих. Позднее подходила, прикладывала к двери ухо: спит, сопит, постанывает.

В девятом часу пришла подруга. Санька пришлось будить, он не сразу понял, что с ним случилось и как он оказался дома. Подруга рассмотрела его синяки и ссадины, бесцеремонно и больно сдвигая пальцем с места кожу. Повернула голову к свету, поводила перед глазами чайной ложкой, чтобы проверить реакцию, заставила постоять с закрытыми глазами, вытянув руки вперед.

Потом велела ложиться и вышла с мамой на кухню.

— Ну что? — спросила Ольга Сергеевна. Глаза ее были полны слез, готовых пролиться градом.

— Ушибы, гематомы… Как говорится, все на лице. Сотрясения мозга, по-моему, нет. Но в школу не отпускай до конца недели. Не давай читать, смотреть телевизор, к компьютеру даже близко не подпускай. Компьютер еще вреднее, чем телевизор. Короче — полный покой. Если появятся головные боли или рвота, головокружение — сразу вызывай участкового врача. Не давай курить, и сама не кури. Почаще проветривай комнату. И присматривай за ним, чтобы на улицу не выходил — нечего там ему делать.

Проводив подругу, Ольга Сергеевна порадовалась, что сегодня только вторник. Значит, еще целых пять дней она не будет ходить на работу, подежурит дома, с сыном.

Наутро она, поднявшись ни свет ни заря, отправилась по магазинам. Пришла с полными сумками.

— Наркотики принесла? — был первый вопрос ее сына.

— А как же, все по полной программе, — ответила заботливая мать.

Наркотиками на своем домашнем языке они называли халву и мороженое. Оба были ужасными сластенами, и эти лакомства исчезали у них мгновенно.

Завтрак Саньке подали царский: кефир, бутерброды с колбасой и сыром, пшенная каша, чай с молоком. Трудно даже вспомнить, когда ему столько приходилось есть за утро.