Но каждому свое, и мои неведомые единомышленники вряд ли получат удовольствие, наблюдая из сумрака придорожного парка за передвижением тушинских бомжей от рынка у метро до своих картонных нор на заброшенной стройке за Седьмой детской клинической больницей, в свое время отстроенной на деньги королевы всех разведенок — принцессы Дианы, женщины, по сути, неплохой, хоть и до интрижки с арабом докатившейся.
Сомневаюсь, что их раззадорят соляные горы на старых причалах Северного речного порта, известного как порт пяти морей, стоящий на канале, выкопанном вручную предателями родины.
Уверен — напугают рваные жестяные лабиринты гаражей в районе Комсомолки, с вечной жирной грязью на дороге, пропитанной венозной кровью трех поколений тушинских хулиганов.
Да и мне, пожалуй, никогда не понять, чем заводятся сердца чужестранных велосипедистов, оттого и не дерзаю сравнивать. Очевидно одно: всех нас роднит велосипед или, если точнее, оптимальный подбор скорости, маневренности, проходимости и надежности в управлении. Если бы мне пришлось составить список параметров, необходимый нормальному человеку для этой жизни, то я воспользовался бы той же подборкой.
И вот опять ночь летит на меня. Я вернусь со съемок домой, возьму рюкзак, сяду на велик и растворюсь в первых тенях на горном двухподвесочном.
Мое младенческое воображение рисовало ослепительные картины великосветских вечеров и пленящую истому пляжных будней, лакричный привкус на губах от абсента, за мгновение до этого выпитого случайно встреченной на балу длинноногой креолкой, плотоядная ярость гоночного болида, с отчаянным стоном вспарывающего знойную дымку над пустынной автострадой, белый шелк, волнами ниспадающий с загорелых девичьих плеч на прохладные плиты запущенного зимнего сада, неоновое зарево над берегом вдали, наблюдаемое с капитанского мостика трехпалубной яхты, купленной в придачу к острову в Тихом океане, сладкие опиумные сны с собственным свежеотпечатанным романом на коленях, в глубоком кресле под книжными стеллажами в огромной библиотеке, сдержанный полупоклон под восторженный рев толпы на церемонии прижизненного открытия бронзового памятника на площади в исторической части города.
Много еще о чем думал голенастый третьеклассник, собирая с бабушками черную смородину на деревенском огороде много-много лет назад. Именно в те сказочные времена я записал в свой список славу вторым пунктом, первым неизменно шла семья, потому что у меня ее толком не было. Но уже тогда я понимал, что слава в ее каноническом варианте не совсем то, что может предложить отчизна, хотя искренне надеялся, что к возрасту моей половой зрелости сама отчизна должна некоторым образом измениться. Так и произошло. Или почти так. Искренне убежден, что совершил преступную ошибку, не сформулировав детально на вырванном из тетради по математике листе подробный план изменений родины. Обычно все происходит так, как я наметил. Или мне просто кажется. Может, череда совпадений? Но я был тогда удивительно наивен и полагал, что большинство людей мечтает о том же, что и я. Как я ошибался, считая очевидным неприемлемость личного счастья вне контекста всеобщего душевного благополучия! Большинство даже об этом не догадывалось и при каждом удобном случае тянуло одеяло на себя, отчего часть моих грез до сих пор на очереди к реализации. Да! Нужно относиться серьезнее к своим желаниям, они, по милости Божией, всегда сбываются. Сбываются у всех, и по достижении Высших Сфер образуют невообразимый хаос, будучи не скоординированы между собой. Оттого и не любуюсь я до сих пор огнями полуночного курорта с капитанского мостика.
Однако и полным провалом назвать это нельзя. Все-таки не душная пьянка в буфете Центрального дома актера в окружении сизоносых членов Союза кинематографистов, пребывающих в непрерывном обсуждении, почему Михалков один деньги украл. Мягче условия.
Репродуктивные задачи на некоторое время отвлекли меня от любимой игры в жизнь. Иначе было бы легкомысленно, да и не по списку. Размножаться лучше всего в возрасте, когда уже есть что передать в ДНК потомству, при этом не обрекая его на склонность к вегетососудистой дистонии или еще каким чисто возрастным неприятностям, что неизменно происходит при излишне зрелом возрасте производителей. Но детей уже шесть, можно переходить ко второму пункту списка — к славе.
Навскидку прикинув предложенные реальностью возможности, я, к своей печали, отверг литературный рынок, о кинематографе, с учетом отсутствия у него самостоятельного рынка, и говорить не приходилось, оставалось только телевидение. Понимание этого мной побудило одного хорошего режиссера предложить мне роль доктора-негодяя в 60-серийном сериале. Встреча с продюсерами окончательно подтвердила мой выбор, и я с упоением погрузился в рокочущую пучину телеиндустрии. Как бы ни сопротивлялись сторонники «высоких форм», голубой экран безжалостно оттеснил их в нишу театра Кабуки и полевых, военно-исторических реконструкций. Что неплохо. Это должно сказаться на качестве высоких форм, которые в последние годы излишне увлеклись инсталляциями и частично потеряли доверие публики. Зритель в принципе готов принять рассуждения голого Гамлета по вопросам бытийности, но зритель хотел бы увидеть принца Датского и в привычном с детства белье. Экспозиция мертвых кукол Барби в убранных кристалликами от Сваровски гробиках весьма поучительна, но и по «Девятому валу» Айвазовского народ все еще скучает.
Читать дальше