Айрис Мердок - Школа добродетели

— Томас уехал… Где мне найти Стюарта? Я могла бы спросить у его друзей… Что же я наделала, господи, что же я наделала! — повторяла она.

Гарри же говорил:

— Успокойся, пожалуйста. Не волнуйся, я найду Стюарта. Не переживай за Томаса. Положись на меня, не забывай меня, все будет хорошо.

Он ничего не сказал о своем намерении встретиться с Томасом. Раз или два он мысленно пытался сформулировать вопрос: «Что тебе сказал Томас? Что он сделал?» Но так и не задал его — это могло совершенно выбить Мидж из колеи. После второго свидания, на следующий день, он пришел к выводу, отчасти утешительному: она действительно пребывает в состоянии временного помешательства. Планируя встречу с Томасом, Гарри включал в нее и некую немыслимую консультацию о здоровье Мидж.

Когда он понял, что пора встретиться с Томасом, и отчаянно гнал машину по шоссе, в голове его родилась еще одна идея: они должны помириться. Гарри будет направлять разговор и выражать сочувствие Томасу, после потери жены очевидно решившемуся бежать от света. Возможно, нужно признать некоторую степень своей вины и даже — нужно только очень тщательно выбрать слова — попросить у Томаса прощения. После этого они смогут говорить как цивилизованные люди. Но теперь, глядя через стол на Томаса и слушая его голос, Гарри понимал, что подобные жесты просто невозможны. Это была война. Значит, Мидж сказала Томасу, что больше не любит Гарри. Или все-таки не сказала? Томас вполне способен выдумать это сам. А как насчет Стюарта?

— Неправда, что Мидж не любит меня, — произнес Гарри. — Ты все выдумал. И почему ты продолжаешь называть ее женой? Ее зовут Мидж. И почему ты удрал из Лондона, если веришь, что на самом деле она хочет остаться с тобой? Ты противоречишь сам себе. Я имел с ней долгий разговор вчера и сегодня. Конечно, она в шоке, но уже выходит из этого состояния, она по-прежнему любит меня, чего ты никак не можешь осознать. Тебя она никогда не любила, она никогда не была по-настоящему твоей женой. Мы с ней обсудили все это, я знаю, как обстояли дела, я знаю все. Она тебя всегда боялась. Поэтому нам приходилось лгать, что лично у меня вызывало отвращение. Да, в этом мы виноваты и сожалеем, что не сказали правду сразу же. Со мной она становится другим человеком, она счастлива и свободна — ты бы ее не узнал. Ты же психиатр, ты должен понимать, когда человек несчастен, и ты видел, какая она была беспокойная, обидчивая и неудовлетворенная. Со мной ей уютно. Ты должен понять, что потерял ее. Не ссорься с Мидж, отпусти ее, она все равно не останется с тобой, она уже ушла. Ты убежал и оставил ее, потому что понял — она хочет быть со мной, а тебе это невыносимо. Ты сдался, опустил руки, ты признаешь, что она ушла навсегда. Я не хотел говорить этого, я хотел быть великодушным, я собирался извиниться, но ты сам меня вынудил. Мидж говорила о тебе так, как никогда не говорят о том, кого любят. Она считает, что ты холоден, не способен на нежность, лишен чувства юмора. Она сказала, что ты пренебрегал ею…

— Все это ложь, — ответил Томас, — грязная презренная ложь!

— Отнюдь! Если ты и вправду решил, что она бросила меня, зачем ты уехал? Почему оставил ее и Мередита? Тебя, похоже, даже сын не волнует. Она права — ты холоден, ты не заслуживаешь такой замечательной женщины. Я думаю, по-настоящему она тебе и не нужна. Почему ты не хочешь признать это? Господи милостивый, ведь считается, что ты умеешь разговаривать с людьми, у которых нарушена психика! В данном случае твои таланты тебя подвели. Сейчас ты оказался жертвой и пациентом. Неужели ты не понимаешь? Тебе нечего сказать.

Томас сидел неподвижно, с багровым лицом, смотрел на Гарри и заметно дрожал. Потом он сжал губы, опустил глаза и снял очки.

«Я выиграл, — подумал Гарри, — я завоевал ее, она моя! Он потерял дар речи от бешенства, но ведь он молчит. Может быть, он и в самом деле хочет избавиться от нее? Только почему он не понял этого раньше, почему я не поверил в это… Я победил, я победил!»

Размеренным, но быстрым движением Томас отодвинулся на стуле и открыл ящик стола. Гарри вскочил на ноги.

В этот момент что-то произошло в комнате. Коричневый комочек пересек ее по диагонали туда и обратно, совершая быстрые зигзагообразные движения. Раздалось тихое щебетание, затем громкий хлопок. Это малиновка влетела в открытое окно, а потом ударилась о стекло.

Томас вскочил со стула и велел Гарри:

— Закрой дверь!

Птица сильно билась крыльями о стекло, а когда Томас попытался открыть окно пошире, раму заело.