Айрис Мердок - Школа добродетели

— Обжегся. Что ты мне посоветуешь, Урсула?

— Ничего.

— Я пытался внушить кое-какие здравые мысли Эдварду и схватил раскаленный уголь.

— На него это произвело впечатление? — спросила Мидж.

— Стюарт вчера переехал ко мне, прямо с вещами. Он отказался от гранта и от своего жилья — типичный юношеский эгоизм за чужой счет. А Эдвард, конечно, сидит дома после того дела. Теперь я готовлю еду для этих здоровых парней, и один из них — вегетарианец!

— Я люблю готовить, — сказала Мидж. — Ой, господи, сырное суфле испортится. Стюарту придется остаться без выпивки.

— Выпивки? Он не пьет, — возразил Гарри. — Если дело касается серьезных напитков, он ведет себя, как верблюд.

— Мне пора, — произнес Уилли.

Раздался звонок в дверь, и Мидж пошла открывать.

Уилли повернулся к Томасу. Лицо его раскраснелось, словно он был готов расплакаться. Урсула подошла к нему и взяла за руку. Уилли сказал Томасу:

— Мидж сегодня выглядит просто великолепно.

— Да, — кивнул Томас, — она такая теплая, она дарит жизнь.

Голос его звучал неискренне, почти иронически, но что у него на уме, никто никогда толком не понимал.

Урсула проводила Уилли к выходу, а потом вернулась.

— Не знаю, в чем тут было дело — в Мидж, виски или верблюде!

В комнату вошел Стюарт Кьюно.

Стюарт был таким же высоким, как Эдвард, но более крепкого сложения. У него было большое бледное лицо, красивые губы и золотистые светлые волосы, как когда-то у его отца, только подстриженные покороче. Светло-карие глаза казались почти желтыми, как у зверя. Кто-то однажды сравнил его с толстым белым червяком, высунувшим большую голову из яблока, но это было несправедливо. Стюарт отличался порывистыми движениями и неловкостью, как слон в посудной лавке, но при этом он производил впечатление на окружающих. Следом за ним в комнату вошел Мередит.

Стюарт, не обращая внимания на хозяев, говорил мальчику:

— Да, мы назначим день. Теперь, когда я устроился, мы можем снова начать бегать.

Стюарт и Мередит больше года вместе бегали трусцой. Мередит несколько раз медленно и выразительно кивнул головой.

Мидж позвала всех за стол.

— Значит, ты думаешь, только религия спасет нас от грядущего гнева? — спросила Урсула у Стюарта.

Ужин подходил к концу. Мередит уже улегся спать. Подали сыр. Эдвард, на которого все оборачивались с выражением доброжелательного и заинтересованного внимания, по преимуществу хранил молчание, но время от времени был вынужден вставлять краткие реплики.

— Нет у него никакой религии, — проговорил Гарри. — Религия без Бога невозможна.

— Но он сказал, что самое важное — это будущее религии на нашей земле.

— Думаю, ему нужна униформа, — сказала Мидж.

— Я предлагаю простыню, — подхватил Гарри.

Стюарт улыбнулся.

— Ты можешь перекусить сыром, — сказала Мидж Стюарту. — Я ужасно извиняюсь, но я забыла приготовить для тебя настоящую вегетарианскую еду.

— Я очень много съел, — сказал Стюарт. Так оно и было на самом деле. Он всегда хотел есть. — Капуста великолепна, — добавил он.

— Эдвард, прошу тебя, попробуй сыр, — попросила Мидж. — Ты такой любишь.

— Но чего именно ты боишься? — спросила Урсула. — Да, есть ядерное оружие, атомные отходы и прочее, но ты, похоже, боишься самой науки.

— Разве наука сегодня не является воплощением доброй воли? — удивилась Мидж.

— Я думаю, ты ненавидишь науку, — продолжала Урсула, — и это меня расстраивает.

— Конечно, я не очень-то образованная, — сказала Мидж, — и ничего не понимаю в таких вещах.

— Не надо кокетничать! — воскликнул Гарри.

— Ты ненавидишь математику, потому что в ней будущее, — гнула свое Урсула. — Человеческую расу в конце концов прикончит молекулярная биология, но мы храним это в тайне.

— Я устал от нашего века, — сказал Гарри. — Хочу начать жить в следующем.

— Так разве наука не является воплощением доброй воли? — Мидж обратилась к Томасу. — Раньше люди думали, что все подобно машине, а теперь считается, что все случайно.

— Я не думаю, что какая-либо из этих идей имеет отношение к доброй воле, — ответил Томас.

— Лично меня привлекает идея ядерной бомбы, — сказал Гарри. — Нужно избавиться от накопившегося грязного прошлого, от старых идей и вещей, стряхнуть с себя коллективный дух. Ты как думаешь, Томас?

— Я хочу понять, чего ищет Стюарт, — настаивала Урсула. — Ты испуган, ты ненавидишь что-то и потому ведешь себя так странно.

— Стюарт считает, что мир — это творение Сатаны, — сообщил Гарри.