Алексей Иванов - Message - Чусовая

Но всё-таки полностью стереть память о пристанях не удаётся. В Сулёме часть села до сих пор называется «Пристань». На берегу Чусовой в Усть-Утке до сих пор лежат шипастые чугунные чушки лотов, к которым местные жители привязывают лодки. Но главным памятником всё же остаются сами селения — головная боль властей. Эти селения возникли у пристаней и до сих пор не хотят исчезать, хотя пристаней больше нет! А чем занять народ? Сплав «железных караванов» закончился давным-давно, барки не нужны. Молевой сплав запрещён, да и леспромхозы разорились. Сельское хозяйство на чусовских увалах нереально. И власти, махнув рукой, идут по пути наименьшего сопротивления: вместо того чтобы наладить какое-нибудь производство, привлечь инвестиции, власти откупаются от проблем селян мизерными пенсиями и пособиями. Живите как хотите, пейте, воруйте, топитесь в Чусовой, только не лезьте на глаза с вашими исконно трудовыми руками… Никому эти руки здесь не требуются.

Немногие сохранившиеся руины стоят как укор нашему времени. Сейчас десятка кирпичей не могут найти, чтобы сложить скамеечку при автобусной остановке, — а откуда же раньше-то всё находилось?..

В селе Чусовом, бывшем Старошайтанском заводе, до сих пор невежественного туриста (если, конечно, турист его найдёт) изумляет огромный канал, по которому барки спускали из пруда в Чусовую. Ширина канала около 15 м, длина — около 200 м. Плоское дно канала заросло лопухами, репейником, крапивой. Разумеется, местные жители используют канал как свалку: валяются здесь автопокрышки, какие-то ржавые бидоны, пластиковые бутылки. А из мусора и чертополоха отвесно поднимаются две ровные стены канала, сложенные из каменных блоков. Высота стен — 3–4 м. Одним концом канал упирается в откос плотины, другой конец разрушен чусовскими половодьями. Посередине канал перегораживает груда огромных брёвен — остатки упавшего шлюза. На устье канала громоздится покосившийся мост. По плотине проходит шоссе. Ради него и засыпали «прорез» из пруда в канал. А для водостока в стороне от бывшего «прореза», прямо в пруду построили шахту-водосброс. Вода с рёвом валится в шахту и пенным потоком вылетает из тоннеля в подножии плотины. Так речка Шайтанка прорывается к Чусовой. Сейчас она бежит по дну широкого лога, где когда-то были оборудованы гавани старинной пристани.

Подлинная пристань сохранилась в устье речки Илим. Деревни уже нет, а пристань стоит. Она построена из плоских красноватых плит, вырубленных из соседнего камня Илимский. Высота постройки около 3 м, длина около 20 м. В плане постройка напоминает букву «П» со скошенными углами. «Ножки» этой буквы уходят в склон берега. «Короб» пристани заполнен землёй. Пристань стоит как раз на стрелке Илима и Чусовой. Вдоль одного её края к воде ведёт разбитый автомобильными колёсами фунтовый съезд. Другой край постройки и сверху, и снизу зарос урёмой. Чтобы коснуться старых камней, нужно вброд по мелкой, искристой речке Илим подойти к зарослям и разгрести их руками. А на камнях под солнцем греются маленькие ящерки.

Ещё одна каменная пристань стоит на окраине посёлка Кын под Мёрзлой горой. По размерам кыновская пристань почти такая же, как илимская, разве что метров на пять длиннее. Эту пристань в «Бойцах» упоминал Мамин-Сибиряк. В отличие от илимской, кыновская пристань не имеет скошенных углов и сложена из пяти рядов тёсаных валунов. Размеры камней — примерно 50 см в высоту, столько же в ширину и почти метр в длину. Нижний ряд погружён в землю, словно пристань тонет. Валуны между собой скреплены огромными скобами (до сих пор не заржавевшими). Но скобы и оказались причиной разрушения. Чтобы сцепление скобы с камнем было прочнее, скважины были залиты свинцом. И сейчас местные жители выковыривают свинец на рыболовные грузила; скобы выпадают, и камни вываливаются из кладки. Кыновская пристань постепенно рассыпается. Для кыновлян кило карасей оказывается важнее уникального памятника. И ничего тут не поделать: ни илимская, ни кыновская пристани не имеют никакого статуса охраняемого исторического объекта.

Обе пристани стоят чуть в стороне от воды. Это потому, что строились они для «железных караванов», а их сплав проходил только весной, в высокую воду, когда пристани на две трети высоты были затоплены рекой. И обе пристани «обзавелись» глупыми пояснениями невежд: будто бы, мол, постройка в Илиме — это «фундамент демидовской конторы», а постройка в Кыну — ледолом.