Кристин Валла - Туристы

Все, что есть нового, это, кажется, вот: вилла семьи Жилу, сад семьи Жилу, три машины семьи Жилу. День для Юлианны начинался с одевания мальчика в вельветовые штанишки и свитерки с аппликациями. Гийом устало позволял себя одевать и не сопротивлялся, он вставал и поднимал руки над головой. Каждое утро ему разрешалось посмотреть десятиминутный мультик, а Юлианна подставляла ему кружку с молоком и тарелку детского завтрака. Затем – следила, чтобы он почистил зубы и помогала натянуть верхнюю одежду.

– Какие ботинки? – спросил он ее в первое утро.

– Что?

– Сапожки или обычные?

Юлианна поглядела на затянутое тучами небо, но оно не подсказало ей, будет ли сегодня дождик.

– Ну, а ты как думаешь?

– Я не могу думать, – ответил Гийом. – Это ты должна знать. Разве твоя мама не говорила тебе, какие ботинки надо надеть?

– Нет, – сказала Юлианна. – И, может быть, зря, потому что я часто ходила с мокрыми ногами.

В этот миг сквозь тучи проглянул солнечный луч, окрасив обои на стенах в желтоватый тон.

– Наверное, сегодня обычные, – пробормотала Юлианна.

Они шли в конец аллеи и там ждали автобуса. Юлианна на всякий случай держала его за руку, если вдруг проедет машина. Пальчики ребенка были мягкие и вялые. Оба почти не разговаривали. Иногда он махал ей из автобуса. Несколько раз даже улыбнулся. Юлианна тоже махала и шла назад в дом. Подняв голову, она смотрела вверх, стараясь сквозь листву каштанов разглядеть кусочек голубого неба.

С утра она отправлялась в магазин. Она думала, что будет ходить с длинным батоном под мышкой из одной маленькой лавки в другую и покупать продукты у продавцов, одетых в странные шапочки. Но оказалось, что семейство Жилу не пользуется таким устарелым способом, они закупали все в огромном супермаркете, расположенном в совсем уж гигантском торговом центре, и булку там продавали уже нарезанную, а хранить ее можно было потом чуть ли не целую неделю. Торговый центр стал для Юлианны целью ее ежедневных прогулок, это было строение в стиле Диснейленда, увешанное по фасаду крикливой рекламой, как холодильник наклейками на магнитах. У входа сновали люди, толкающие перед собой непослушные магазинные тележки, которые все время норовили свернуть не в ту сторону. Ровный ручеек покупателей втекал в автоматические двери, и вместе с его потоком туда устремлялась и Юлианна со списком, который ей вручала Одиль. Очень скоро эти походы превратились в привычную рутину; толкая перед собой тележку, она обходила полки с товарами и брала пакеты почти не глядя. Там были упаковки йогурта по шесть стаканчиков, с добавками на все вкусы, порционные пакетики сыра, кофе в вакуумных пакетах, развешанная и упакованная зелень и всякая хозяйственная мелочь, которую надо было купить на оставшиеся деньги. Здесь не было никаких уличных кафе, одна только стойка, в точности слизанная с американского образца. На парковке стоял уличный торговец, продававший бельгийские вафли. Юлианна обычно останавливалась возле него, чтобы купить себе вафлю и перекинуться с продавцом парой слов. Продавец так щедро поливал ее вафлю шоколадом, что тот стекал через край и Юлианне приходилось есть, стоя внаклонку. С этим человеком они вели недолгие беседы о погоде и забастовках, она с трудом подбирала слова, убеждаясь на собственном опыте, что человек, изучающий иностранный язык, неизбежно оказывается перед окружающими в роли полного идиота. Она еще не начала ходить на курсы, но была уверена, что, когда начнутся занятия, мадам Жилу выскажет ей по этому поводу много теплых слов. Облизав пальцы, она ставила в машину продуктовые пакеты и отправлялась назад на семейном «Пежо-205» такой старой модели, что у него не было даже гидравлического привода; когда-то эта машина, вероятно, была белого цвета.

На двухчасовой обеденный перерыв мадам Жилу приходила домой всегда с большой пачкой бухгалтерских книг, в глазах у нее было такое загнанное выражение, как будто на ней висел годовой отчет. Мадам Жилу вела бухгалтерию школы верховой езды, это семейное предприятие приносило супругам много славы, но в остальном почти ничего. Еду готовила Юлианна, но завершающие штрихи делала мадам Жилу. Кажется, это помогало ей немного успокоиться. Они садились за стол в летней столовой, куда сквозь широкие окна, затененные побегами плюща, не проникало солнце. Вместо потолка над головой голубело небо. У Гийома, как правило, не было аппетита.

– Давай ешь, – уговаривала Юлианна. – Тогда вырастешь большой.