Артур Саканян - Театр одного зрителя

— Не твоё дело. Выкладывай, — приказал законник и нажал кнопку на панели,

Парень услышал щелчок, на панели замигала красная лампочка, и законник тихо тронул машину с места. Парень вздохнул и стал снова описывать всё, что помнил.

-111-

Доктор, полураздетый лежал на широкой кровати. Битый час он пытался понять, почему у него время от времени возникало чувство, будто его в чём-то очень важном обманули. Он вновь и вновь прокручивал события прошедшего дня, и казалось, вот-вот ухватит за хвост эту причину, но она ускользала так же внезапно, как и появлялась.

Послышалось шуршание, и дверь без стука отворилась. Доктор вздрогнул и приоткрыл глаза. На пороге кто-то стоял.

-112-

— В доме больше никого, — заканчивал свой рассказ парень, — а я опять в кровищи. Пришлось пошмонать в гардеробе. Повезло мне, костюмчик — по размеру, полуботинки без шнурков, но, с непривычки, труднее всего было с пуговицами. Полуботинки до сих пор на мне. Без износу оказались. На кухне перекусил, пока деньги сушились. Нашёл керосин… Мне отлить надо. Можно?

— Потерпишь, — приказным тоном сказал законник.

Парень глубоко вздохнул и продолжил:

— Так заполыхало, еле ноги унёс. Потом с дальнобойщиком договорился.

— С врачом всё? — резко перебил его законник.

— Всё, — ответил парень и услышал знакомый щелчок.

Лампочка на панели перестала мигать.

— Раз всё, вали дальше, — сказал законник.

— Значит, завёз он меня в Тмутаракань, ящики сгрузил, а я попросил его пристроить меня там ночным сторожем. Для тамошних он и Бог, и царь, потому что продукт их в город возит. Пристроил так, что даже документов не спросили. Думал побыть на природе, аклиматься, но рана загноилась, да и фельдшер, как оказалось, по крупной скотине мастак. Стибрил я его документик, пока он вместо спирта на колодезной воде примочку для меня готовил, вышел на трассу и махнул в город на попутке. Сфотографировался, вклеил свою рожу, как смог печать пририсовал, и устроился вахтёром в больнице. Вахтёру на дверях хирург никогда не откажет в перевязке, да и кому-то докладывать ему не приспичит. Там и жил во флигелёчке при больнице. Даже новый зуб успел вставить.

— А не побоялся? Тебя же в городе могли опознать, — перебил его законник.

— Не узнали бы. Я это уже и на шлюхе проверил, да и доктор не смог опознать. Я же усы отрастил и очки носил. Вот только ваша девица враз признала. Без очков был, поэтому. Мне же сеструху повидать надо было, а её и след простыл. Потом дело придумал. Стал примечать, что к некоторым больным и отношение особое, и по несколько раз за день передачу им несут. Я, балда, вначале думал, что по чаевым узнаю, кто есть кто. Оказалось, нет, чем богаче, тем зажимистее. Вычислил я несколько таких карасей, а в комнате врачей списал их адреса. Бабки хоть и были, но ради интереса потянуло меня на авантюру. Скукотища заела. Флигелёчек на отшибе, покалякать не с кем, и в больнице только «здрасьте», «до свидания». Захотелось попробовать себя в деле, но как без ствола, да с одной рукой идти на дело? Тут вспомнил я про девицу с ружьём на даче. Подумал, раз ружьё есть, может и пистолетик какой-нибудь отыщется, — парень вздохнул. — Нет, не везёт мне в родных краях. Опять рожей в дерьмо угодил. В тайнике ружьё нашёл, а пистолета нет. С ружьём по хатам не пошастаешь. Спустился в подвал, ещё там пошуровать, и вдруг, бац! Ваш парень по башке огрел.

— Как же ты собирался «ласкать карасей»?

— Да очень просто. Я же за эти дни видел, кто к ним в больницу ходит. По имени отчеству уже всех знал. Знал, кто домочадцы, кто шестёрки, а кто кореша. Звоню в дверь и говорю: от такого-то есть что передать. Дверь открывают, впускают в дом, а я пистолетик под рыло. Если в доме несколько фраеров, то один вяжет остальных. Потом ставлю его на колени, он сам себе платком глаза завязывает, а я сзади по его маковке долбаю. Связанных долбать легче, а можно и придушить, но это если бабки сразу отыщутся. Главное, — чтоб кровь не набрызгала на одежду. А ежели бабок не сыщу — утюгом поглажу или…

— А без утюга не отдадут? — перебил его законник.

— Без утюга и удавочки не дадут, — воодушевился парень. — Они же сразу сообразят, что я их в живых не оставлю и всё равно прикончу. Я же однорукий и меня никакая маска не спрячет. Поэтому условие для них одно: «гони бабки, чтобы побыстрее отмучиться». Я даже кляп придумал, чтобы без шума. Потом уже хату поджигаю, и, прости-прощай.

Парень ехидно хихикнул, а законник передёрнулся, представив лежащие вперемежку тела с проломленными черепами, и детей с выпученными глазами.