Стивен Кинг - Ученик дьявола

— Лейтенант Риклер, я буду рад помочь вам или этому Вайскопфу, но письмо было по-немецки. Его было очень тяжело читать. Я чувствовал себя идиотом. Мистер Денкер… Дуссандер… волновался все больше и просил меня читать по буквам слова, которые он не мог понять из-за моего, сами понимаете, какого произношения. Но мне кажется, он все понимал. Помню, он засмеялся и сказал: «Да, да, вот так и надо». А потом сказал что-то по-немецки. Это было за пару минут до сердечного приступа. Что-то вроде «Думкоп». По-моему, это по-немецки «дурак».

Он неуверенно смотрел на Риклера, радуясь в душе этой лжи. Риклер кивал:

— Да, мы понимаем, что письмо было по-немецки. Доктор в приемном покое слышал твой рассказ и подтвердил его. Но само письмо, Тодд… Ты помнишь, что случилось с ним?

Вот оно, — подумал Тодд, — Теперь пропал.

— По-моему, оно лежало на столе, — сказал Дик. — Я брал его взглянуть. На почтовой бумаге, но я не помню, на каком оно было языке.

— Тогда оно должно быть там, — сказал Риклер. — Вот этого мы не можем понять.

— Его нет? — спросил Дик. — То есть его там не было?

— Не было и нет.

— Может, кто-нибудь взломал дверь? — предположила Моника.

— Взламывать не было необходимости, — сказал Риклер. — В суматохе, когда его увозили, дверь забыли запереть, Сам Дуссандер, по-видимому, и не думал о том, чтобы попросить кого-нибудь запереть дом, Когда он умер, его ключ так и оставался у него в брюках. Дом не был заперт со времени приезда скорой помощи и до тех пор, пока мы не опечатали его сегодня ночью в 2.30.

— Да, непонятно.

— Нет, — сказал Тодд. — Я вижу, к чему клонит лейтенант Риклер. — Он и вправду хорошо это видел. Только слепой не увидел бы, — Почему вор не взял ничего кроме письма? Да еще написанного по-немецки. Это не вяжется. У мистера Денкера, в общем, нечего красть, но вломившийся вор смог бы найти что-нибудь получше.

— Ты правильно понял, — сказал Риклер. — Здорово.

— Тодд когда-то хотел быть детективом, когда вырастет, — сказала Моника и слегка взлохматила его волосы. С тех пор, как он вырос, ему не нравилось, когда она так делает, но сейчас он не возражал. Боже, какой он ужасно бледный! А сейчас, по-моему, он больше склонен к истории.

— История — хорошее занятие, — одобрил Риклер, — Можно быть историком-следователем. Ты читал когда-нибудь Джозефину Тей?

— Нет, сэр.

— Не важно. Жаль, что у моих ребят все стремления заканчиваются желанием увидеть, как «Ангелы» выиграют в этом году кубок.

Тодд смущенно улыбнулся и промолчал.

Риклер снова стал серьезным:

— Как бы там ни было, я расскажу вам нашу версию. Мы считаем, что кто-то, может даже из Санто-Донато, знал, кто был Дуссандер.

— Неужели?

— Да. Кто-то знал правду. Может, еще один скрывающийся нацист. Я понимаю, что это похоже на книжки Роберта Ладлама, но кто может поручиться, что в том тихом предместье скрывался только один нацист? И когда Дуссандера увезли в больницу, мы полагаем, этот мистер Икс проник в дом и забрал изобличающее письмо. И сейчас его пепел уже плывет где-то в канализации.

— Это тоже мало вероятно, — сказал Тодд.

— Почему, Тодд?

— Ну, если бы у мистера Денк… у Дуссандера был приятель из лагеря или просто старый нацистский приятель, зачем бы он звонил мне и просил прийти и прочесть ему это письмо? Если бы вы только слышали, как он поправлял меня и все такое… По крайней мере, этот приятель-нацист, о котором вы говорите, умел бы читать по-немецки.

— Резонно. Если только этот другой не прикован к инвалидной коляске и не слепой. Мы же не знаем. Это может быть и сам Борман, он даже не посмел бы выходить и показывать лицо.

— Слепому и инвалиду не очень-то легко красть письма, — сказал Тодд. Риклер опять посмотрел с восхищением:

— Правильно. Но слепой может украсть письмо, даже если не сможет прочесть. Или нанять кого-нибудь.

Тодд обдумал это и снова кивнул, но одновременно пожал плечами, чтобы показать, что идея все-таки притянута за уши. Риклер пошел гораздо дальше Роберта Ладлама прямо в объятия Сакса Ромера. Но притянута она за уши или нет, какая, собственно, разница? Важно лишь то, что этот Риклер что-то вынюхивает, и этот жидок Вайскопф тоже. Черт бы побрал это дурацкое письмо. Если бы тогда у него было время подготовиться, а не выдумывать экспромтом что попало! И вдруг он вспомнил о своем винчестере, заряженном и лежащем на полке в прохладном темном гараже. Он отогнал эту мысль, и его ладони стали влажными.