Алан Лайтман - Друг Бенито

В конце концов Дэвис перестал публиковаться, но еще много лет оставался в Блейне. Пари в рамочках продолжали висеть на стенах, и одно-два в год снимались, когда Дэвис узнавал о подтверждении интуитивных предположений, сделанных им в молодости.

Когда Беннет защитил докторскую, Дэвис, конечно, устроил в его честь вечеринку. Пришло много народа — Беннет об этом позаботился, рассылая приглашения знакомым своих знакомых, которых он даже сам не знал.

Был очень теплый июньский вечер. Окна были открыты. То и дело приходил кто-нибудь из соседей и требовал выключить музыку. Дэвис приглашал соседа в дом и предлагал выпить пива. У нас тут новый доктор философии, говорил он и звал Беннета. Что, квантовая механика нужна? орал кто-нибудь сверху. Что, опять пиво кончилось? возмущался Дэвис, и посылал студента в магазин за пивом и пиццей.

Гости разувались и танцевали. Какой-то преподаватель принес пластинки «Стили Дан» и «Флитвуд Мэк». Кто-то сидел в креслах и говорил о физике или просто ждал, когда в очередной раз привезут еще пива. Две пары, которых никто, оказывается, не знал, сразу как пришли, направились в ванную, где стояло джакузи, разделись до белья и сели в горячую воду пить шампанское.

Беннета короновали ковбойской шляпой, с которой свисал диплом. Виновник торжества парил в облаках.

Он ходил из комнаты в комнату, улыбаясь и принимая поздравления. И накачивался пивом. Зайдя в туалет, он вдруг пожалел, что здесь нет Джона, и, сев на сиденье, стал сочинять ему письмо. Я только что защитился, так начиналось письмо. Тут отличная пьянка. И у меня на этой пьянке нет друзей. Отчего ты хотя бы не пишешь, зараза? Беннет встал и вышел к гостям.

Танцы становились горячее, шум нарастал. В открытое окно с жужжанием залетали мухи, привлеченные запахом пиццы и разлитого пива. В гостиной какая-то девица исполняла танец живота под пластинку «Роллинг Стоунз». Как, опять пива нет? орал откуда-то из глубины дома Дэвис. Теперь в магазин послали постдокторанта.

Прибыл фотограф, знакомый Дэвиса, с несколькими висящими на шее камерами. Кто-то стал объяснять, что фотограф — интеллектуал, человек, много читающий, а также считающий своим долгом фотографировать членов научного сообщества. Даже издавался альбом его работ. Фотограф установил штатив. Тут же на его аппаратуру налетели мухи с каким-то странным запахом. Что тут происходит? завопил фотограф, пытаясь отогнать мух, не повалив при этом штатив. Одна из тех женщин, что нежились в джакузи, подошла на цыпочках и завесила камеру мокрым полотенцем. Что тут происходит? снова заорал он. И потом, ни к кому в отдельности не обращаясь, сказал: Будь у меня деньги, я бы уже был великим. А вот и пиво, Стивен, счастливым голосом сказал Дэвис. И почему ты ни с кем не танцуешь?

Вскоре после полуночи физик Анджей Балески совершил ошибку, вызвав Дэвиса на перепой. На чистой водке. Балески в этом семестре читал курс квантовой физики для старшекурсников и должен был скоро возвращаться в Варшаву. Пить он умел. Но Дэвис бывал у Строблича в Москве и научился пить по-настоящему. После первой бутылки стало ясно, что он победил, но Дэвис не дал Балески уйти с почетом. Он был безжалостен. Взывая к гордости, он заставил Балески пить вторую. В конце концов Балески блеванул на оранжевый испанский ковер и ушел, шатаясь, так и не признав поражения.

А Дэвис даже с квартой водки в организме был в отличной форме. Он чувствовал себя молодым и способным на все. Еще пива надо, заорал он из кухни и послал в магазин очередного студента. Хлопнув Беннета по спине, Дэвис еще раз предложил тост за его диссертацию и вместе с ним вышел в другую комнату, где шла космологическая дискуссия. Старшекурсник по фамилии Прайс, решив воспользоваться неофициальностью обстановки, задавал преподавателям бестактные вопросы. Когда вошел Дэвис, Прайс тут же загнал его в угол. Как бы вы спроектировали вселенную, если бы могли сделать ее такой, какой хотите? Была у Прайса этакая поэтическая жилка. Ну и вопросик, заорал Дэвис. Но был заинтригован. Он сел в красное кожаное кресло и задумался. Вокруг него собрались с десяток студентов и преподавателей, рыгая от пива и ожидая ответа.

Наконец Дэвис сказал: Я бы сделал вселенную куда больше. Она слишком маленькая.

Маленькая? переспросил Прайс. Мы отлично знаем космос на два миллиона световых лет, сказал Дэвис. На этом расстоянии от нас туманность Андромеды. Это самая близкая большая галактика, у нас есть ее отличные снимки, мы знаем, из чего она состоит. Так вот, границы наблюдаемой вселенной всего в пять тысяч раз дальше, чем эта самая Андромеда. Не очень большое число. Можно было бы сделать пять триллионов. Или пять черт-его-знает-сколько-ллионов. Мне эта вселенная тесна. Я бы сделал ее побольше.