Каори Экуни - Ты сияй, звезда ночная

— Наверное, правду сказал твой отец. Люди вроде меня не должны жениться…

Секо удивленно взглянула на меня. Потом ее глазища метнули гневные молнии.

— Ты совсем кретин?! — выплюнула она.

Личико ее покрылось ярким румянцем, несколько мгновений она яростно смотрела на меня в упор, и я подумал — вот сейчас она заплачет. Она вскочила и вылетела из комнаты, покинув меня в компании Сезанна и Древа юности.

Я нашел ее в спальне — ничком на кровати и всю в слезах, в точности, как и ожидал. Да уж, когда жена моя плачет, то плачет в высшем смысле этого слова. Я сел рядом. Стал просить прощения. Не поднимая головы, она только крепче притиснула к себе подушку.

— Я не жалею. Нет, конечно, я не жалею ни о чем! — сказал я.

Я старательно отводил глаза. С Секо всегда получалось так, и только так, — она открыто выражала бурные, неприкрытые чувства. Чем заслужил я подобную силу любви?

— А не выпить ли нам малость шампанского?

Плач ее утих. Все еще лежа лицом в подушку, она закивала. Все деньги, отложенные в этом месяце на продукты, мы уже потратили, так что пришлось мне готовить на обед целую гору пирожков окономияки [11] Окономияки — простое в приготовлении японское блюдо — жареные пирожки с яйцом, капустой, сушеными водорослями, луком, морепродуктами или мясом. с капустой. Очень скоро в комнате дым висел коромыслом, а от запаха подгоревшего соуса впору было угореть. Мы пили безалкогольное шампанское и с волчьим аппетитом уплетали окономияки.

— А давай Кона в гости пригласим? — чуть склонив голову к плечу, предложила Секо. Глаза у нее были красные и распухшие. — Я жутко по нему соскучилась.

Я еще и согласиться не успел — а она уже схватила телефон. Я снова вставил штепсель в розетку.

— Кон? Привет, это Секо!

Я вышел на веранду. Сквозь стеклянные двери я смотрел на залитую ярким светом комнату, на Секо, радостно щебечущую в трубку… Интересно, давно эти двое успели стать закадычными друзьями? В небе висел бледный лунный серп.

Не прошло и часу — примчался Кон и притащил большущий арбуз.

— Господи, сырость на дворе — зашибись! Прямо тропики, слышь, Секо?

— Хочешь, сделаю тебе калифорнийский апельсиновый сок? — спросила Секо.

— Правильно понимаешь, — хмыкнул Кон.

— Иди руки помой, — сказал я. — Я конфорку согрею.

— Окономияки с креветками и всякой-разной фигней — это по мне, — заявил Кон. Н-да. Если понадобится решительно понизить стиль беседы, всегда можете рассчитывать на помощь и сотрудничество Кона.

На кухне Секо выжимала сок из апельсинов.

— Давай я сделаю? — предложил я. Секо замотала головой. На разделочной доске лежали три разрезанных напополам апельсина. На каждом красовалась зеленая наклеечка с надписью «Флорида».

— Вы как знаете, а я есть буду! — заорал из гостиной Кон. Закинув ногу на ногу, он сидел за столом.

Забавный вечер получился. После обеда мы немножко посидели все вместе — ели арбуз и сливы, играли в детские игры. Потом пошли на кухню и дружно перемыли посуду. Секо, пребывавшая в неожиданно отличном расположении духа, все никак не отпускала Кона домой.

— Ну пожалуйста, останься! Рано тебе еще уходить… — А потом: — А что там за новый диск ты купил, Муцуки? Давайте послушаем, ладно?

Так что за кофе мы слушали шубертовскую «Фантазию». Стоило заиграть музыке — Секо и Кон тотчас же смолкли.

— А можно свет выключить? — попросил Кон.

Отчего это звуки в темноте слышатся настолько яснее? Вечернее небо по цвету напоминало сливы. В квартире было даже темнее, чем на улице. Растянувшись на полу, мы вслушивались в наполнявшую комнату фортепианную музыку. Стремительно и звонко переливались ноты. Холодный свет ущербной луны медленно разливался по небосводу.

Когда я включил свет и взглянул на часы, был уже второй час утра. Секо встала, сказала — все, поздно уже, и удалилась в спальню.

— Секо-чан — такая прелесть, — заметил Кон. — Она видела, как ты на часы смотришь. Вот и пошла спать.

Но мне не было ни малейшей нужды в его комментариях — я понял и так.

— Поехали, я отвезу тебя домой, — сказал я.

Машина неслась сквозь ночь. Я совершенно четко понимал, что испытывала Секо, когда сказала — ей обязательно надо сегодня пообщаться с Коном.

Долгий был день… На меня нахлынули воспоминания — резкий голос матери, сердитые взгляды тестя, вышивка на залитом слезами платочке тещи, склоненная голова отца. «Нет. Я ни о чем не жалею», — мысленно повторил я для Секо.