Уинстон Грум - Гамп и компания

Он подводит меня к трибуне с микрофоном, а я просто ошарашен. Все, о чем я могу подумать, это что мне охота пописать, но на сей раз я не собираюсь этого говорить. Нет уж, фигушки. Тогда я просто говорю: «Надеюсь, она вкусная» — и быстро отступаю от микрофона.

— Замечательно! — орет президент, когда стихают аплодисменты. — А теперь пусть дегустация начинается!

По всей аудитории слышно, как открываются банки и бутылки, а потом видно, как народ пьет новую кока-колу. Сперва раздается несколько охов и ахов, а некоторые люди переглядываются и кивают головами. Но затем следует вопль одного из маленьких ребятишек, которых пригласили на дегустацию. Мальчуган орет: «Тьфу! Это же просто говно!» — и сплевывает. Затем другие ребятишки начинают проделывать то же самое, а мгновение спустя все пять тысяч приглашенных начинают сплевывать нью-коку на пол, блевать и материться. Некоторые люди даже плюются друг в друга, и это начинает вызывать возмущение среди публики. Внезапно вспыхивает драка или что-то типа того. Очень скоро народ начинает швыряться банками и бутылками нью-коки в нас и друг в друга. Всюду летают всевозможные кулаки, следуют пинки и удары, а столики переворачиваются. На некоторых из дам разрывают бальные платья, и они с воплями убегают в ночь. Фотоаппараты то и дело вспыхивают, а телевизионщики отчаянно пытаются запечатлеть всю эту вакханалию на пленке. Мы с президентом и Альфред с миссис Хопвелл по-прежнему стоим на сцене, уворачиваясь от бутылок и банок, и вроде как онемели от изумления. Кто-то орет: «Вызовите полицию!» Но я смотрю в толпу и вижу, что полиция уже сама там орудует, причем в самой гуще.

Очень скоро все это дело выплескивается на улицу, и мы слышим уйму сирен и всего такого прочего. Мы с президентом и Альфред с миссис Хопвелл пытаемся оттуда выбраться, но нас тоже затягивает в толпу, и секунду спустя на миссис Хопвелл оказывается разорвано платье. Мы с головы до ног покрыты нью-кокой, а также всяким другим говном из кексов и пончиков, которые компания «Кока-кола» специально раздавала вместе с нью-кокой. Кто-то орет, что мэр Атланты объявил «чрезвычайное положение» на том основании, что начались беспорядки. Прежде чем буча кончается, народ успевает выбить все витрины на Пичтри-стрит, разграбить большинство магазинов, а некоторые люди теперь поджигают здания.

Мы все стоим под навесом снаружи здания штаб-квартиры «Кока-колы», когда кто-то узнает меня и орет: «Вот он!» Прежде чем я успеваю что-то понять, порядка тысячи людей пускается за мной в погоню, включая президента «Кока-колы», Альфреда и даже миссис Хопвелл, на которой теперь одни трусики! Но эта не та ситуация, в которой мне надо долго задумываться! Я бегу так, что только пятки сверкают, — через главную автомагистраль, вверх на холмы и по боковым дорогам, а повсюду вокруг меня падают камни и бутылки. Черт, такое ощущение, что я там уже бывал. Так или иначе, я оторвался от толпы, потому как это моя специальность, но вот что я вам скалу: страшно мне было до жути!

Очень скоро я оказываюсь на старом двухполосном шоссе, понятия не имея, куда оно ведет, но позади ко мне приближается пара фар, и я голосую. Фары останавливаются — и ёксель-моксель, выясняется, что это небольшой грузовик. Я спрашиваю у водителя, куда он держит путь, и он говорит, что на север, в Западную Виргинию, но если я хочу, чтобы он меня подвез, мне придется ехать в кузове, потому как в кабине у него уже есть пассажир. Я смотрю на пассажира и черт меня подери, если это не здоровенная свинья фунтов как пить дать на четыреста — сидит там, хрюкает и пыхтит.

— Это черно-белая американская свинья с такой родословной, каких поискать, — говорит мужик. — Ее зовут Гертруда. В один прекрасный день она сделает меня богачом, а потому должна ехать в кабине. Но ты можешь отлично устроиться в кузове. Там другие свиньи, но они самые обычные. Могут малость тебя пообкопать, но они славные, ничего такого в виду не имеют.

В общем, забрался я в кузов, и мы поехали. Со мной там была примерно дюжина свиней, которые хрюкали, пыхтели и все такое прочее, но через какое-то время все они устроились на покой и дали мне немного жизненного пространства. Очень скоро пошел дождь. Я лежал и думал о том, что превратностей судьбы я уже вдоволь наполучал.

На следующее утро, как раз к восходу солнца, грузовик подкатывает к стоянке. Водитель вылезает из кабины и подходит к кузову.

— Ну что, — спрашивает, — как спалось?

— Отлично, — отвечаю.