Вера Колочкова - Из жизни Ксюши Белкиной

Влетевшая на кухню с охапкой грязной посуды Олька, прищурив глаз, критически уставилась на улыбающегося Трифона и тут же, свалив посуду в мойку, поставила перед его носом горку вымытых мокрых тарелок, скомандовала решительно:Посмотри, говорит, пообщайся, помоги…юша.

— Вытирайте! Сейчас чистое полотенце дам! Чего зря сидеть? Улыбается еще, главное…

— Ну что за прелесть девчонка! — расхохотался Трифон вслед вылетевшей пулей с кухни Ольке. — Прям простота первозданная, циничная и святая…Сама на холст просится!

— А что в этом хорошего? – обернулась к нему от мойки Ксюша. – Простота – она, говорят, хуже воровства…

— Э, нет, дорогая Ксения, тут я с тобой таки не согласен! Про воровство – это завистники выдумали, которые эту самую простоту давно уже растеряли! Те, которые простоту спокойствия, простоту безмятежности, своеобразную поэзию простоты заменили денежной лихорадкой, низменными целями да пошлыми желаниями! Вот и спят теперь сном, который не освежает, а когда не спят, только и делают, что трясутся над придуманными сложностями! А подоплека у сложностей одна – умри, но дотянись до материального совершенства. Многие, действительно, умирают… Вот и выходит — дорогая получается подоплека. Свергли бога и возвели на его престол серебреник…

— Интересно рассуждаешь… Только Олька–то как раз изо всех сил к серебренику и стремится! Замуж за богатого хочет выйти. Цель–мечта у нее такая, представляешь? Только так, и никак иначе…

— Иди ты! – рассмеялся Трифон. — Ну что ж, и это ей в плюс…Зато не лицемерит, как другие! Что на уме, то и на языке… Лишний раз убеждаюсь, на нее глядя — слаще простоты нет ничего на свете…

Вбежавшая на кухню Олька бросила на стол чистое льняное полотенце, выразительно перевела выпученные, из без того огромные глаза с горки мокрых тарелок на Трифона, застыла на секунду.

— Оль, а ты хочешь со мной поработать? – спросил вдруг он, послушно разворачивая полотенце и принимаясь протирать первую тарелку.

— Да? А что надо делать? – моментально оживилась Олька.

— Да ничего особенного! Натурщицей посидеть, дурака повалять…

— Это что, голой, что ли? – прищурилась она подозрительно. – А платить сколько будете? Если много, то я еще подумаю! А если мало – то уж извините…

— Да сговоримся, я думаю! – снова с удовольствием рассмеялся Трифон. – Не обижу, не бойся…

Ксюша, не шевелясь, лежала в теплой воде, закрыв глаза и блаженно распустив привыкшее к постоянному напряжению тело. Какое, оказывается, безумное удовольствие – просто принять ванну… Это вам не быстрое мытье под ржавым, бьющим толстыми струями душем, сопровождающееся звуками нервно всхлипывающей от постоянных дерганий за ручку со стороны коммунального коридора двери! Лежишь себе тихонько и лежишь, и знаешь, что никто к тебе не ворвется, и можно целый час лежать, а захочешь – и два, и три… Да и вообще… Как она теперь маму понимает, стремившуюся всю свою сознательную жизнь к отдельноквартирному комфорту! И даже не в ванной тут дело, и не в отсутствии любопытных соседей… Она сама, только сама для себя вот уже полтора месяца живет полнейшим, стопроцентным счастьем, отчего впервые ощущает себя, Ксюшу Белкину, вовсе не нарицательной. Все у нее свое, собственное. Свое тело, свои чувства, свои острые и незнакомые эмоции – вот как простое бултыхание в ванной, например! Хотя иногда и кажется, что она так же бежит в обнимку со страхами по прежнему замкнутому кругу, виляя всем хвостиком, как бездомный и беспородный щенок… А вчера на нее вдруг крайнее безумство нашло – ей до смерти захотелось надеть на себя платье! Хоть какое–нибудь, хоть самое распоследнее и немодное, но только чтоб непременно платье… И откуда что берется, хотелось бы знать? Отродясь у нее никаких платьев не было… Как выпрыгнула тогда из школьной формы в китайские резинчатые джинсы, так и носила их, ни о чем таком не задумываясь: одни до дыр истираются – другие, точно такие же, покупаются… А тут вдруг на тебе – платье захотелось надеть! Поди ж ты… Ну, да мало ли чего хочется? Денег–то все равно нет! На жизнь им с Олькой хватит, конечно – надо же есть–пить что–то, а на платье – уж извините… Хотя имеется у нее одна робкая мыслишка, ворочается в голове потихоньку – наружу просится… Вчера еще возникла, когда, обследуя новый район на предмет наличия дешевых продуктовых магазинов, случайно забрела в комиссионку. Конечно, тут же развернулась и ушла, а мысль в голове так и осталась… А что, если она там себе платье купит? Подумаешь, кем–то уже ношенное! Она ж не графиня какая–нибудь, чтоб кочевряжиться! Вот сейчас полежит еще в ванной чуть–чуть, а потом и пойдет, и посмотрит… Тем более, выходной у нее сегодня – сам бог велел пойти прогуляться по майским теплым улицам, поглазеть на нарядную зеленую дымку тополей на бульваре, пожмуриться на яркое солнышко…