Я пошел смотреть, когда будет следующий поезд. Завтра в 5.50, без десяти шесть утра. И не какой-нибудь там, а лондонский спальный, вона как. Я купил билет с плацкартой (первый класс, от старых привычек враз не отвыкнешь). Прибытие в Арисейг — в 11.18. Купил на вокзале дешевые электронные часы и сразу поставил будильник на пять. Это ж когда-то будет, это же ждать и ждать. У меня было кошмарное чувство, что за это время я успею себя переубедить.
Нет уж, милейший, начал, так не увиливай…
Я бегом помчался к «Макрею, Фитчу и Уоррену», попросил секретаршу позвонить в «Гриф» и сказать, что я буду там через полчаса, и поймал Дугласа буквально на выходе из конторы.
— Как вы сказали, мистер Уэйр? — спросил Дуглас, когда я объяснил ему, что я намерен сделать; его лицо заметно побледнело.
— Все предельно просто, — сказал я, все еще не в силах отдышаться после пробежки. — Достанем мое завещание и напишем по его образцу, в пять минут уложимся.
Не в пять, конечно, а в двадцать, и мистер Дуглас малость хмурился, когда мы подошли к «находясь в здравом уме», но дело было сделано.
— Я практически уверен, мистер Уэйр, — сказал Дуглас, — что вы еще пожалеете об этом своем… — он подчеркнул вескость сказанного, медленно сняв с носа очки, — опрометчивом решении.
— Я тоже уверен, — согласился я, чувствуя себя напыщенным идиотом, — но иначе было нельзя.
Дуглас обреченно вздохнул. Сперва он вообще отказывался принимать в этом какое-либо участие (ссылаясь на мое «возбужденное состояние»), но мы сошлись на том, что датировали документ завтрашним днем, чтобы у меня было время передумать. Я поставил свою подпись, поймал такси и поехал в «Гриф».
— Че-го? — спросил Макканн.
— Бери. — Я побренчал перед его носом ключами. — Все твое. Я оставил себе ключ от двери с Холланд-стрит, потому что хочу там переночевать. А завтра уже все твое. — (Строго говоря, вранье, но чего там вдаваться в подробности. )
— Ты что, совсем спсихел?
Я в жизни не видел Макканна таким встревоженным (даже тогда, у «Монти»).
— Макканн, да куда мне еще психеть? Я все эти годы был психом, и ты прекрасно это знаешь. Так возьмешь ты наконец эти долбаные ключи?
Макканн глотнул пива, искоса поглядывая на мою руку с ключами, и упрямо помотал головой:
— Не-а. Сперва я хочу знать, что тут происходит.
— Макканн, — сказал я, начиная терять терпение, — все предельно просто. За эти два дня я получил некоторые известия, одни из них очень плохие, а другие… другие, может быть, очень хорошие. Я был близок к тому, чтобы убить себя… или думаю, что был близок… Но даже тогда, — я взмахнул рукой, и ключи звякнули, — даже тогда я пребывал в абсолютно здравом уме. И продолжаю пребывать. Я собираюсь отправиться за холмы и вдаль [87] Over the hills and far away — строчка, гуляющая по английской поэзии по меньшей мере сXVII века
, чтобы увидеть свою старую знакомую, которая то ли обрадуется встрече со мной, то ли нет, но все равно я должен ее повидать… да и вообще мне необходимы перемены, мне нужно уйти от самого себя. Я переговорил со своим адвокатом, и все будет сделано ровно так же, как если бы я умер. Я подписал документ, более-менее эквивалентный завещанию, я расстаюсь со всеми своими деньгами и со всем прочим… Ты получаешь церквуху и все, что в ней. Поступай с этим хозяйством как знаешь. На данный момент это самое «все, что в церкви» включает в себя и голубя, но ты должен что-нибудь сделать, чтобы выпустить его наружу, кроме того, там находятся пленки и еще кое-какое мое барахло, это я когда-нибудь заберу, но все остальное твое. Да, и еще я хочу, чтобы ты сказал женщине по имени Бетти, что ей тоже нужно связаться с моими адвокатами. Бетти придет как-нибудь в церквуху, ты поймешь, что это она.
Я протянул Макканну ключи, он все еще глядел на меня с подозрением.
— Макканн, — сказал я, — сделай это для меня. Пожалуйста. Я знаю, я-то этого не заслуживаю, я врал тебе и теперь очень об этом жалею… но я очень тебя прошу, возьми ключи. Для меня это важно.
Макканн отставил кружку, взглянул на ключи, взглянул на меня. Затем он взял ключи и опасно прищурился.
— Но только если, приятель, все это шутка, я сломаю тебе твою долбаную шею.
Я рассмеялся, но тут же вспомнил Глена Уэбба, подумал о своей всегдашней идиотской доверчивости, и по моей спине пробежал легкий тревожный холодок.
— Если все это шутка, — сказал я Макканну, представляя себе пустынное побережье за Арисейгом, — я вряд ли уже попадусь тебе в руки.
Читать дальше