Сергей Тепляков - Двуллер. Книга о ненависти

– Да как же… Ведь это мы все, по списку, кто дежурил тогда 29 декабря 1994 года. Было нас тогда восемь, а теперь осталось трое – я, вы, да еще Давыдов… – ответил Марков.

– Ты какое кино вчера смотрел, дед? – резко проговорил Котенко. – «Неуловимых мстителей» что ли повторяли? Или «Ворошиловский стрелок» тебя так возбудил?

– Да уж видать кого-то и возбудил… – усмехнувшись, ответил ему дед.

– Страшные истории перестали пугать меня еще в пионерском лагере, – отчеканил Котенко. – Десять лет с того дня прошло. Чего же нас раньше-то никто не мочил?

Марков усмехнулся и сказал:

– А ты сам подумай. Может, некому было, а?

– А теперь появились мстители что ли?

– Так выходит – подросли. На ком вы тогда душу отводили?

– Я ни на ком… – ответил Котенко, но Марков по глазам видел – начал соображать, кумекать, вспоминать.

– Помнишь, у одного из тех летчиков подарки были. Самолет был – наверняка ведь сыну нес… – сказал Марков, а сам вдруг подумал: «Зачем я его предупреждаю?».

– А зачем ты меня предупреждаешь? – вдруг спросил его и Котенко. И тут Маркова озарило и он, широко улыбнувшись, ответил:

– Да чтобы обосрался. Я ведь тогда говорил – зачем вы это делаете? И ты ведь был начальник, мог наорать, оттащить, пинков надавать. А ты пошел коньяк пить.

Котенко оторопел от этого «обосрался». Он смотрел на старика. Глаза у того были веселые – дед явно наслаждался ситуацией. «Спятил что ли? – подумал Котенко. – Да вроде не похоже».

– Так и тебя прихлопнут! – вдруг прошипел он. Марков усмехнулся, наклонился к Котенко и отчетливо произнес:

– Если есть на мне грех – отвечу… Только разница между нами в том, что я-то не боюсь…

После этого он выпрямился, не отрывая от Котенко улыбающихся глаз. Котенко, разозлившись, кое-как, не глядя на старика, побросал покупки в багажник, сел за руль и уехал. Марков смотрел ему вслед, пока машину можно было различить среди других.

– Здравствуйте, Николай Степанович, я из газеты «Правда края». Хотим вот с вами интервью сделать как с ветераном органов МВД… – проговорила Наташа. Она специально представилась так, без фамилии – а ну как помнит дед фамилию? Дед не обратил на это внимания, заулыбался, пригласил пройти.

– Да не надо разуваться… – говорил Марков.

– Да нет, натопчу… – говорила Наташа.

– А вас как звать-величать-то? – спросил Марков.

– Наташа, – ответила она.

– А по отчеству? – спросил он.

– Да какие у нас, у корреспондентов, отчества? – улыбнулась она. Оба засмеялись.

Наташа выбрала Маркова потому, что Давыдова и Котенко надо было еще искать. По их прежним адресам их не оказалось, а дед – вот он, живет в своей хибарке. Многое было за то, чтобы умер именно он: живет на отшибе, живет один. Обо всем этом Наташа размышляла теперь спокойно. Она даже подшучивала над своими делами. Тут, например, подумала – может, сначала опубликовать про деда статью, а то ведь так и пропало интервью с Протопоповым, зря она его писала. Но эти мысли были так, смеха ради – Наташа понимала, что нельзя в этих местах мелькать часто: жизнь в квартале частных домов была почти деревенская, появление чужого человека было большой новостью и вызывало у других стариков зависть и пересуды – к ним-то давно никто не ездил, разве что внуки, зная, когда у дедов пенсия, приезжали ее выгребать.

– И о чем будем говорить? – спросил Марков, выставив на стол чай, печенье и варенье. Он-то не знал, и сердце не подсказало, что в образе этой девчушки пришла к нему его судьба.

– Обо всем, – ответила Наташа, выкладывая на стол диктофон. – О вашей жизни, о жизни вокруг вас. О вашей службе…

Она начала задавать вопросы. Он отвечал. Через какое-то время он понял, что впервые смотрит на свою жизнь чужими глазами, и поразился, как много есть того, о чем ему стыдно рассказать. «Эк примяла нас жизнь»…

– подумал он. Начал было поминать добрым словом советскую власть с ее колбасой за 2.20 (теперь-то казалось, что она и правда была в магазинах), да с отпусками на югах, но споткнулся – вспомнил про велосипедиста, и подумал, что главное не в колбасе. «И тогда правды не было, и сейчас нет… – подумал он.

– Но откуда же ей взяться, если люди ее не говорят, поступают мимо правды?». Эти мысли сбили его. Он задумался и уже не знал, о чем говорить.

– Что-то не так? – спросила Наташа.

– Да… – махнул рукою дед. – Я же старичок, начну, а про что говорил – забываю…

Они разговаривали так еще полчаса. Наташа пила чай, дед потчевал ее вареньем, рассказывал рецепты, сетовал, что померла жена – она, мол, была на рецепты знаток, кладезь.