Сергей Тепляков - Двуллер. Книга о ненависти

– Наташа! – позвал он. – Наташа!

Дочка подбежала, жалостливо на него глядя.

– Ты что так смотришь? – проговорил он. – Жалко папку? Да ничего, это все зарастет. Пускай не лезут. Папка там тоже успел кое-кому заехать. Хотя и не всем (тут он досадливо вспомнил Давыдова). Ты уж извини, нету у меня сегодня куклы, но вот что у меня для тебя есть!

Он протянул ей киндер-сюрприз. Глаза дочки зажглись – она самой малости радовалась так, как другие не радуются брильянтам. У Зощенко ком встал в горле.

– Можно? – спросила дочка, которой не терпелось распечатать яйцо.

– Да конечно… Это же тебе, моя принцесса…

Вернулась жена. Снова усадила Зощенко на диван и стала обрабатывать его раны, ссадины, синяки. Потом Зощенко пошел в ванну – помыться. Жена бережно смывала с него кровь. Зощенко расслабился впервые за эти часы. Было почти хорошо, только болела голова.

– Лид, ты извини… Только деньги у меня все выгребли… – сказал он.

– Да я уж поняла… – ответила она.

Он промолчал о том, что подарка у него для нее нет – может, еще удастся перехватить где-то денег и хоть что-нибудь да купить.

Так они сидели и был у них на душе мир и покой.

Вечером этого же дня Зощенко стало плохо. Он кое-как крепился, но голова болела так, что всю ночь он почти не спал. Утром он едва соображал и почти бредил. Жена вызвала «скорую» и поехала с ним в больницу сама. Там его возили на рентген, просвечивали голову, врачи смотрели на снимки и не говорили ничего. К вечеру ему стало хуже, его увезли в реанимацию. Новый год она встретила на скамейке в больнице. Какая-то санитарка, жалостно на нее глядя, предложила чаю и дала ей мандарин. Утром вышел врач, и сказал ей, что Георгий умер.

– Как, вы говорите, вас зовут? – переспросил ее мужчина, худой и мрачный.

– Наталья Зощенко, корреспондент газеты «Правда края»… – ответила она.

– Наталья Георгиевна? – уточнил мужчина, пристально на нее глядя.

– Да… – ответила она, недоумевая – к чему бы могли быть все эти расспросы.

– Хм… – усмехнулся он. – А я учился с вашим отцом. А потом вместе воевали.

– Ааа… – протянула она, не зная, что еще сказать. Разговоры об отце и сейчас, десять лет спустя, вызывали у нее слезы.

– Проходите, – сказал мужчина, и, пока она шла к креслу, чувствовала на себе его взгляд.

– А глаза у вас его… – сказал мужчина, и она, хоть и знала, что это не совсем правда, почувствовала к нему благодарность.

– А вы Михаил Иванович Кутузов? – переспросила она, не зная, с чего начать. К Кутузову ее отправили из редакции – писать материал к 25-й годовщине начала Афганской войны. Кутузов был летчик, орденоносец, да еще и фамилия на планерке показалась «прикольной». Наташу отправили потому, что знали про ее отца-«афганца», да она и сама бралась всегда и за все.

В газете она работала с лета, с первой своей практики, за которую успела сделать столько, что заведовавший отделом новостей Юрий Бесчетнов пошел к главному редактору и сказал, что такого сотрудника упускать нельзя. «Нам же все равно нужна молодежь в газете…» – убеждал Бесчетнов главного редактора. Тот кивал. Разговор кончился тем, что Наташу приняли на полставки – пока учится. Теперь она вроде и училась, но все равно почти весь день проводила в редакции и работала так, как работал еще и не каждый сотрудник, получавший полную ставку. Наташа, впрочем, не обижалась – она даже не задумывалась над этим вопросом, как и над другими подобными.

С того самого дня, как мама, придя из больницы, сказала, что отца больше нет, Наташа жила как для отца, словно он все равно приглядывал за ней. Она для него училась в школе на пять. Она для него перешла в класс с математическим уклоном и решала задачки, которые ей не давались, но в конце концов дались. Она старалась жить так, чтобы он не беспокоился за нее. Она верила в то, что он все равно есть где-то там – на небесах – и они все равно встретятся. Смерть отца далась ей нелегко. Она не могла смотреть на него, лежащего в гробу, а когда его стали выносить из квартиры, с Наташей случилась истерика. На кладбище она не была никогда.

Идя сюда, она приготовила много разных вопросов, но теперь не знала, что спросить.

– Так вы учились вместе? – спросила она первое, что пришло в голову и тут же спохватилась – «ну да, он же так и сказал». Но Кутузов, видно, понял ее состояние.

– Ну да, мы учились вместе, служили вместе. И так вышло, что… – тут он запнулся. – А вы же знаете, от чего умер ваш отец?