Господи, как все это было некстати!
Рыбина снова сделала свечку, и удар был еще сильнее, он боялся, что карп сорвался, однако тот сидел, и, значит, теперь уже сидел крепко сразу на нескольких крючках. Карп слегка затих, ослабел, и Колюня начал подматывать леску на себя. Увы, это была самая скверная его закидушка, на леске в одном месте был узелок, он чувствовал ее предельное натяжение, и ему казалось, что он сам перетекает в эту леску — только бы выдержала! Чуял эту слабину и карп, он мотался, как бешеный пес на привязи, и Колюня был вынужден отдавать ему метр за метром.
— Дай сюда!
В двух шагах от него стоял босыми ногами на песке Артур, и глаза его горели как у безумного.
— Ппашшел ты!.. — сказал маленький рыболов задушенно, вложив в эти слова всю свою ненависть к растлителю, но тот будто и не слышал.
— Упустишь ведь! Ты же не знаешь, как его тащить, — застонал студент. — Ослабь, ослабь, тебе говорю! Тяни!
— Не упущу.
— Уйдет, ой, уйдет, сука!
— Не каркай!
Колюня начал подматывать леску и краем глаза заметил появившуюся из тумана Аню в темной куртке с капюшоном, делавшим ее похожей на кающуюся монашку. Она встала у Колюни за спиной, и он почувствовал себя увереннее.
— Что ты делаешь? — причитал Артур. — Дай же ее мне! Ой, бляха муха, ой, упустишь! Леса-то какая у тебя?
Но карп был уже изрядно вымотан, и Колюнчик вырывал у него метр за метром, хорошо понимая, что бородатому завистнику больше всего хотелось, чтобы рыбина сорвалась, но для Колюни это было делом чести, а проклятый узелок находился в воде. Он подтягивал на себя леску, как вдруг карп снова выпрыгнул, теперь уже совсем близко, и они успели разглядеть его мощное тело.
— Ё-ё-ё-ё! — застонал Артур горестно, а Аня вскрикнула.
— Закурить дай! — небрежно повернулся Колюня к Артуру.
— Ты чё? — вылупился студент. — Ты его вытащи сначала!
— Сходи, сходи принеси мне цигарку! Нам с рыбкой перекур надо сделать.
Артур исчез в тумане, охая и вздыхая, а Колюня в это время снова обернулся к Ане и встретился с ней глазами. Они выражали испуг, нетерпение, интерес и уж по крайней мере не смотрели на него как на пустое место.
Он закурил от услужливо поднесенной спички и, выпуская кольцами дым, присел.
— Что ты тянешь?
— Да теперь уже не уйдет, — отозвался Колюня с ленцой, картинно стряхнул пепел и стал снова подтягивать леску, но она… не шла. Он потянул сильнее, леска сидела мертво и давала слабину, стоило ее отпустить. Камни… Пока он пижонил, карп запутал леску в подводных камнях, и это конец и рыбине, и рыбаку. Мальчик представил, что сейчас выдаст Артур, как он будет выглядеть в Аниных жестких глазах, и не решался во всеуслышанье объявить, что случилось.
— Не идет? — спросил Артур, и в узких зрачках его вспыхнула иголочкой надежда.
— Что ты встал тут? Что пялишься на меня, как баба? Лезь в воду живо! Ну! — заорал Колюня в спасительной догадке.
— Зачем?
— Идиот! — сказал рыбачок с наслаждением. — Будешь леску отцеплять.
Артур плюхнулся в воду, нырнул, нащупал жилку рукой, и через мгновение она снова натянулась, карп сделал последнюю свечку, а торжествующий Колюня перед самой физиономией ночного купальщика, поддерживающего рукой трусы, выкинул добычу на берег.
На сыром песке лежал длинный, почти в метр зеркальный карп, упитанный, склизкий, с темной чешуей и могучим хребтом, с растопыренными жабрами. Колюня тотчас же узнал его: это был тот самый экземпляр его подростковых страданий, что семь лет назад сорвался с крючка и теперь, нагуляв много килограммов плоти, снова на него сел, ибо у рыб, как и у людей, должно быть, есть своя судьба, от которой они не могут уйти. Карп вздрагивал, собираясь взмахнуть хвостом. Колюня живо достал нож и под испуганный Анечкин вскрик всадил его волшебной рыбине в голову.
— Хорош, хорош, — растерянно бормотал мокрый, покрытый пупырышками студиозус, и на его физиономии было написано такое же безнадежно-горестное выражение, как все эти дни на Колюнином лице.
Только теперь мальчик почувствовал, что устал. Поединок с карпом длился минут двадцать, уже совсем рассвело, появилась долгожданная рябь на поверхности водоема, и Артур засуетился вокруг закидушек, ожидая поклевки.
На Аню он просто не глядел, пробовал поминутно леску, спрашивал, что там насажено, и в сомнении качал головой.
— Артур, я хочу домой, — сказала Аня.
Колюнин друг поглядел на нее все теми же безумными очами, будто только сейчас увидел, и в отчаянии от девичьей бестолковости воскликнул:
Читать дальше
