Наш Мавзолей был декларирован как сооружение светское (в чем есть большие сомнения) и использовался по праздникам как пьедестал для власти, трибуна, сцена, подиум, задающий политическую моду. В этом несколько раз в год производимом символическом попирании трупа первого вождя стопами вождей № 2, № 3… много подтекстов. Тут Ленин оказывается и фундаментом власти, и «черепом» нового Адама, лежащим у подножия символов новой веры, и горой, идущей к Магомету, и новым центром мира, новой гробницей нового Иерусалима, и точкой отсчета нового времени, и вратами в иной мир, и идеальным центром государства, подножием непоколебимой «вертикали власти» и многое другое. То есть труп Ленина — это своего рода персонификация самой идеи власти, точнее, ее некрофилизация. Власть должна ощущать себя как некий центр пространства, и Мавзолей — один из таких центров. То есть власти нужно было ощущать себя Мавзолеем. Попросту говоря, Мавзолей — это симптом власти, точно так же, как президент — персонификация этого симптома.
Сейчас при обсуждении проблемы Мавзолея во главу угла ставятся политические вопросы. Религиозный подтекст почти не обсуждается. О Ленине говорят как о первом коммунисте, революционере, главе государства, чуть ли не как о живом, а вовсе не как о трупе, не как об объекте похоронно-погребального обряда. Между тем очевидно, что нужно прежде всего обсуждать проблему «русской смерти», проблему отношения к телу как к вещи, к телу как к ритуальному объекту, проблему отношения власти к ее собственным символам, проблему восприятия мира мертвых живыми.
Прежде всего нельзя не признать, что ничего нового для России в такого рода захоронении нет. Очевидно, что это захоронение вполне традиционного типа, апеллирующее к пещерам, курганам, урнам и т. п. Исторически «могила» приобрела формы храма еще в языческие времена. Подобным захоронениям уже около 100 тысяч лет. Но и любое современное христианское кладбище оборудовано специальными нишами для захоронения прахов в урнах. Такие захоронения, по сути, — мини-мавзолеи. Это тоже надземные каменные миниатюрные помещения. Так что нахождение останков не в земле, а над землей не должно восприниматься как нечто кощунственное или нехристианское, языческое. Ведь многие языческие погребальные обряды были впоследствии усвоены христианской традицией. Да и сам сложнейший похоронный обряд советских вождей тоже имел множество дохристианских компонентов: орудийный лафет, почетный караул из «героев», бесконечная тризна с паровозно-заводскими гудками, орудийными залпами, попутно слагаемым героическим эпосом о подвигах вождя — все это дохристианские элементы, давно ассимилированные современной культурой. Глядя на этот язычески-христианский микс, начинаешь понимать, что тут уже дело не в язычестве и даже не в том, что тело располагается над поверхностью земли, а в том, что оно находится вне территории кладбища.
Но и здесь не все так просто. Ведь были же определенные места, которые выполняли функцию кладбищ. Таковы, например, русские храмы, в которых выставлялись останки святых мучеников, иерархов церкви, князей, царей, их жен, родственников и т. п. Захоронения на территории монастырей, храмовых комплексов постепенно стали явлением обычным. Теперь вспомним, что Красная площадь — это тоже храмовый комплекс, расположенный у стен Кремля. Да и сам Кремль — это не только светское, но и культовое сооружение. Хоронили же на Руси под стенами монастырей. Так что Мавзолей — явление не вполне кодифицированное, но вполне традиционное. Не говоря уже о том, что Мавзолей на Красной площади не одинок: за ним есть могилы других вождей, а в Кремлевской стене — урны с прахом героев, то есть колумбарий второго сорта. Еще можно вспомнить, что в XVI–XVIII веках на территории собора Василия Блаженного тоже производились захоронения. Так что вопрос в данном случае не в том, традиционно ли хоронить здесь людей, а в том, кого хоронить. Достоин ли, «свят» ли. Так что вопрос опять переходит в идеологическую плоскость, то есть остается без ответа. Можно лишь признать, что аргументы, приводимые и «мавзолеефилами», и «мавзолеефобами», неубедительны.
Проблема эта не имеет решения в узком кругу уже выдвинутых аргументов. Остается перевести ее обсуждение в «ритуальную» плоскость. И тут уже неизбежно встает тема «русской смерти» и связанных с ней обрядов.
Сегодня тема всевозможных смертей пронизывает все политическое пространство — от ТВ-новостей до выступлений политиков. Трагическая гибель, катастрофа, природный катаклизм с человеческими жертвами, теракт, война, нелепая случайность — таков набор основных злободневных «новостных» тем. То есть сегодня мир русских событий— это мир смертей.
Читать дальше
