Ср.: «Ибо с точки зрения великой русской минувший год — был швах…» (Игорь Зотов — «Независимая газета», 2001, № 244, 30 декабря).
Ср.: «С литературой все нормально. А Лимонова надо освободить» (Сергей Шаргунов — «Независимая газета», 2001, № 243, 29 декабря).
Валентин Непомнящий.«Мы ехали на шее классиков…». Беседовала Мария Галина. — «Литературная газета», 2001, № 52, 26–31 декабря.
«Леонид Хейфиц недавно сказал жестко и прекрасно: высокую культуру надо навязывать! Мне скажут: а как же свобода? А я отвечу: когда твой ребенок упрямо идет на красный свет — тащи его за шиворот, и никакой свободы! Свобода — положительная ценность только тогда, когда она в системе других ценностей. А когда свобода подменяет собой все другие ценности, когда остается одна, она истребляет все вокруг — и себя тоже».
Ревьель Нетц (The New York of Books ).Колючая проволока: начало и концы. Перевод Г. Маркова. — «Интеллектуальный Форум». Международный журнал. Выходит один раз в три месяца. Издатель — Глеб Павловский. Главные редакторы — Елена Пенская (Россия), Марк Печерский (Германия). 2001, № 7, ноябрь
«К 1874 году [в США] были зарегистрированы шесть патентов на колючую проволоку…» Скот. Война. Заключенные. Впервые в военном деле и для огораживания концентрационных лагерей колючую проволоку использовали британцы во время англо-бурской войны.
Майя Никулина.Место, Мастер. — «Урал», Екатеринбург, 2002, № 1.
Бажовский сказ, уральский миф.
О сумасшедшем Циолковском, несчастном Гагарине и многом, многом другом… Беседу вел Александр Никонов. — «Огонек», 2001, № 50, декабрь.
Беседа со старшим научным сотрудником Института истории естествознания и техники РАН Гелием Салахутдиновым: «И оказалось, что вся наша отечественная история космонавтики сфальсифицирована… <���…> А дальше я занялся Циолковским. Циолковский также целиком сфальсифицирован».
Глеб Павловский.«Обломы бывают у всех, кто работает в Кремле». Беседу вел Александр Никонов. — «Огонек», 2001, № 50, декабрь.
«Не знаю, что плохого в Законе Божьем и почему о нем нельзя сообщить ребенку, а можно сообщить о противозачаточных средствах? А о Законе Божьем он где должен узнать? На улице?»
См. также обстоятельную беседу Глеба Павловского с ответственным редактором газеты «НГ-Религии» Михаилом Шевченко («НГ-Религии», 2001, № 24, 26 декабря ). Среди прочего: «Мы многокультурная и полиэтничная страна. Если мы опять попытаемся строить „многонациональное государство“, то окажемся массой мелких этнократий, воюющих друг с другом. Наша нация — это русская цивилизация. Российское просвещение не может строиться ни на чем другом, кроме как на восточном христианстве. Мы Европа именно в этом качестве, в другом мы не Европа» (Г. Павловский).
Александр Палей.Идейное наследие Даниила Андреева (pro et contra): постановка проблемы. — «Континент», № 109 (2001, № 3).
«Поэтому к теологическим, теософским — в широком смысле слова — и философским построениям его следует относиться соответствующим образом, то есть — критически». См. также: Вольфганг Казак, «Даниил Андреев и смерть» — «Новый Журнал», Нью-Йорк, № 224.
Юрий Поляков.«Птица-тройка летит в будущее». Беседу вел Александр Неверов. — «Труд-7», № 239, 27 декабря 2001 — 3 января 2002.
«Однажды, еще до объединения Германии, я разговаривал с немецким писателем, и он сказал мне: „Да, я принимаю раздел Германии как историческую данность, но я с этим не согласен!“ В отношении сегодняшнего геополитического положения России я придерживаюсь точно такой же точки зрения — принимаю как данность, но не согласен».
После Аушвица в Европе больше нет поэзии. Образы и метафоры идут только из Восточной Европы, считает поэт Алексей Парщиков. Беседу вел Игорь Шевелев. — «Русский Журнал»
Говорит Алексей Парщиков, живущий ныне в Кёльне: «Западные стихи более сухие. Они такими, может, и были, но после войны еще более это все усушили. Когда Адорно (не только он, но он был одним из) объявил, что после Аушвица метафора и образ доказали свою опасность и должны быть отброшены. Они не контролируются разумом, что приводит к сильному пропагандистскому эффекту. Они явились бродилом методов пропаганды, которые привели к европейской катастрофе времен Второй мировой войны. Европейцы исключили метафористику, образность, аффекты, о которых нельзя рассуждать, но которыми можно только восхищаться — или им ужасаться. Они ввели обязательный анализ и обязательное понимание этой поэтической речи как условие для последующей оценки. И, сделав это, они освободили многих художников от необходимости чувствовать нечто в себе исключительное, метафорическое, образное.
Читать дальше
