Эдуард Тополь - Настоящая любовь или Жизнь как роман

БУРАН (на публику). А ты думаешь, мне не жалко тебя? Думаешь, мне в удовольствие смотреть, как тебя будут бить? Ведь я тоже человек! Человек я аль нет, как, по-твоему?

БАХЧЕЕВ. Вестимо, ваше благородие! Будьте отцом родным!

БУРАН. Да ведь я тяжкий грех возьму на себя, если ослаблю закон. (Достоевскому.) А, писатель? Скажи: помилую я его, облегчу наказание — и тем самым вред ему принесу, он опять преступление сделает. И что тогда, а?

ДОСТОЕВСКИЙ. Христос вас простит.

Мария, сидя в карете, смотрит на Достоевского.

БАХЧЕЕВ (загораясь надеждой на помилование, кричит) . Ваше благородие! Другу, недругу закажу! Вот как есть перед престолом небесного Создателя…

БУРАН (перебивая) . Хорошо, хорошо! Милую я тебя только ради сиротских слез твоих. Ты сирота?

БАХЧЕЕВ. Сирота, ваше благородие! Как перст сирота — ни отца, ни матери!..

БУРАН (милосердно, мягко) . Ну, так ради сиротских слез твоих. Но смотри же, в последний раз! (Унтер-офицерам.) Ведите его…

Загремел барабан.

Унтер-офицеры повели Бахчеева сквозь строй.

Замахали первые палки, неуверенно падая на голую спину Бахчеева…

БУРАН (следуя за истязуемым, с неожиданным восторгом). Катай его! Жги! Лупи, лупи! Обжигай! Сажай его, сажай!

И подростки вопят в восторге.

ПОДРОСТКИ. Лупи! Лупи! Бей!

И у зрителей хищно возгораются глаза…

и у женщин подрагивают ноздри…

и Елизавета Герф, глядя на экзекуцию, плотоядно прикусывает нижнюю губу…

и Мария возбужденно теребит платок…

и Буран, позабыв о зрителях, всласть упивается экзекуцией, орет в экстазе.

БУРАН. Сажай его! Сажай сироту! Лупи!..

Под ударами палок, кровавящих его спину и плечи, Бахчеев действительно уже приседает, крича от боли.

А Буран все бежит за ним вдоль шеренги солдат и хохочет, бока руками подпирает и сгибается от смеха, распрямиться не может.

БУРАН. Лупи его, лупи! Обжигай!.. Еще ему, еще! Крепче сироту!..

И солдаты лупят со всего размаху.

И гремит барабан. Эта барабанная дробь накатывает на Достоевского, оглушая его — как тогда, на казни . А вместе с ней — все ближе, все неотвратимее унтер-офицеры тащат к нему окровавленного Бахчеева, ужасая необходимостью ударить несчастного. Судорога проходит по лицу Достоевского, и глаза ему ослепляет сияние солнца…

Рядом с ним старик «наемщик», сжалившись над Бахчеевым, бьет не в полную силу. Буран тут же подскакивает к старику, отмечает спину «милостивца» крестом.

БУРАН. В кордегардию! Засеку своими руками!

Тут Бахчеев — окровавленный и почти падающий на ружья унтер-офицеров — равняется с Достоевским, и одновременно сюда же подбегает Буран, впивается в Достоевского глазами, сторожа его жест.

Гремит, оглушая, барабан.

БУРАН (орет Достоевскому). Жги его, писатель! Бей! Лупи!

Достоевский размахивается и бьет.

Распахнув дверь казармы, два солдата вносят «наемщика»-милосердца и волоком тащат по проходу между нарами, на которых солдаты сидят с мисками в руках, обедают.

Вся спина старика «наемщика» исполосована розгами, он замертво падает ничком на нары, кровь капает на пол.

ПЕРВЫЙ СОЛДАТ (глядя на старика и не прекращая есть) . Н-да… Розги садче палок…

Достоевский с Евангелием в руках стоит у окна, в снопе света — не то в трансе, не то в молитве. Ему слышатся барабаны…

КАЦ (сосед Достоевского по нарам). Эй, Достоевский! Где у нас самовар? Тащи чай!..

Достоевский заторможенно делает шаг от окна и вдруг…

«вдруг как бы что-то разверзлось пред ним: необычайный внутренний светозарил его душу. Это мгновение продолжалось, может быть, полсекунды; но он, однако же, ясно помнил звук страшного вопля, который вырвался из груди его сам собой…» (Достоевский, роман «Идиот»).

Ослепленный этим светом, Достоевский с нечеловеческим криком падает на пол в конвульсиях и судорожно протягивает руки назад, к сиянию света из окна казармы…

И разом наступает великая тишина…

…А из сияния света возникает рыбацкая лодка, плывущая к нему по морю… И в лодке — Христос и апостолы Его…

«И когда вышел Он из лодки, тотчас встретил Его человек, одержимый нечистым духом…»

(Одержимым был сам Достоевский…)

«И кричал он, и бился о камни…»

(…бился в эпилептическом припадке…)

«Увидев же Иисуса издалека… поклонился Ему и вскричал громким голосом, сказал…»