Е. Холмогорова - Граница дождя - повести

С самого начала ей нравилось, что невестка была со своей жилплощадью и не претендовала на прописку. В Галинину однушку после свадьбы стали пускать жильцов, а поселились молодые в их двухкомнатной — Миша жизни отдельно от мамы не представлял. Галине было жаль, что в ее квартирке живут чужие люди, и она, приезжая на мамину могилу, всегда просила за это прощения. Чтобы вырваться из коммуналки, та горбатилась в стройуправлении, моталась по объектам и, сколько Галина помнила, дома носила толстые шерстяные носки — ныли подмороженные в ледяной грязи стройплощадок ноги. Квартиру в конце концов дали. Мама пыталась хлопотать о двухкомнатной, пусть бы смежной, да куда там… До конца жизни мама не могла успокоиться: «Видишь ли, однополые мы. А я говорю: не успеешь оглянуться, дочь невеста будет, так нам, что же, кавалеров сменами, по графику водить?!» Про коммуналку своего детства Галина помнила, что было многолюдно, весело, часто угощали конфетами. Мама же ее ненавидела и говорила, что хорошего там было только картинка старинная на двери ванной — птички какие-то.

Когда сыну пора было в школу, решили съехаться, получили трехкомнатную, чтобы мальчик готовил уроки в отдельной комнате.

А потом один за другим ушли из жизни свекровь и муж. Два гроба за год…

Недавно наволочку выбросила — вся истлела, даже на тряпки не годна, а метка для прачечной держится на клочке железно, намертво пришита. Как Ревекка Моисеевна учила, так Галина всегда и делала: никаких времянок. И клецки кидала в бурно кипящую воду, прямо туда, где бурунчики, и посуду рыбную мыла сначала холодной водой, и обувь зимнюю убирала в ящики, набив газетами и густо смазав гуталином. А главное — сына Толика подняла, дала высшее образование.

Самым радостным был восьмидесятый, год Олимпиады. Чистая полупустая летняя Москва, откуда, говорили, в массовом порядке вывезли всех подозрительных лиц. Непохожие на своих, как инопланетяне, приветливые иностранцы, нарезанная колбаса в невиданной вакуумной упаковке, порционные сливки для кофе, крошечные, словно игрушечные…

К торжественному открытию самолетами разогнали тучи. Они поехали в центр, гуляли по Тверскому бульвару, молодые, нарядные, двухлетний Толик в майке с ушастым мишкой посередине, держа их за руки; мороженое ели. И Галина напевала новую песню Пахмутовой и Добронравова, которую чуть ли не каждый день крутили по радио:

Не выбрала…

Вчера пришла на работу, а девочки ей говорят:

— Галя, посмотри, у тебя блузка не на ту пуговицу застегнута.

Она ахнула, оглянувшись на дверь, быстро привела кофту в порядок и весь день ходила сама не своя от неотвязного открытия: «А ведь это подкрадывается старость».

В третий раз она вышла замуж из жалости, ну и от одиночества, конечно. К тому времени Толик уехал с повышением в филиал своей фирмы в Воронеж, там женился, дом с тестем на пару строил, а она в который раз решила строить новую жизнь, но теперь уже, так сказать, одноместную.

И как первый шаг — отпраздновать день рождения, а по-честному, юбилей — полтинник. Наготовила всякого-разного. Понятное дело, компания в основном подобралась женская. Типа «восемь девок один я» — муж подружки. Хорошо посидели. Особенно ей один тост в душу запал:

— Тебе, Галя, все Бог дал: ум, красоту, здоровье, доброту, но главное — характер золотой. Всем возле тебя тепло. Много у тебя было горя, но ты молодец — веселая вдова. Так держать!

Вот так она и будет строить жизнь — веселая вдова! Бассейны всякие нет, это не для нее. А вот попариться разок в неделю — надо компанию сколотить. И на курсы записаться или комнатного цветоводства, или бисероплетения. Каждый месяц в парикмахерскую, это железно. И в театр. Она смолоду театр любила, хотя по пальцам пересчитать, сколько раз там и была. Надо только девчонок расшевелить, а то расселись по своим клеткам перед телевизором. Была у нее на работе когда-то тетка, культорг. Зазывала-зазывала, билетики распространяла на выходные, всем неохота, дома стирка-готовка, устали за неделю. Но если кто соглашался — рассказов потом на месяц было. Вот она станет заводилой, и всем будет хорошо.

Человек, как известно, предполагает, а располагает-то Господь Бог… Планы хороши, а долгие одинокие вечера, бесконечные выходные, никчемушные отпуска… И появился на ее горизонте Вадик. Потом всегда так и говорила — «такой душевный, такой душевный». Подруга, хоть и горевала о «честном сотруднике», когда Галина из мелкого бизнеса сбежала, но с ней не поссорилась. И тут как-то подруга эта в гости к ней напросилась вместе с Вадимом: «Ты же его помнишь, правда? Надо поддержать мужика, на него наехали серьезно, он все уже продал, как бы не пришлось с квартирой расстаться».