Дон Делилло - Имена

Она сказала мне: «Пе-пе-пе-пе-пе-пе-пе».

Но на следующий день я снова пришел в контору, пил чай и медленно вращался на стуле. Время от времени заглядывать в наши отчеты — наверное, это все, что им было нужно. Данные для аналитиков. Наши скрупулезные вычисления, столбцы девственных цифр. Все это казалось мне, погруженному в размышления, почти невинным. Раусер давал им доступ к нашим фактам и цифрам — цифрам, которые мы в основном добывали вполне открыто. Но я не мог распространить кажущуюся незначительность преступления на свое собственное слепое участие. Те, кто действовал сознательно, были виноваты меньше, чем люди, осуществлявшие их замыслы. Именно неосведомленным предстояло теперь размышлять о последствиях, оценивать тяжесть греха, определять уровни виновности и сожаления. Чем отплатили Раусеру за его благодеяния, я не знал, да и не интересовался этим. Возможно, он был штатным служащим Управления, а может, только его пособником или простофилей более высокого полета.

Если Америка служит живым мифом для всего мира, то ЦРУ — это миф для американцев. В этой цитадели молчания, в этой гигантской, немой бюрократической пирамиде с ее кознями, обманами и эффектными предательствами кроются все мыслимые сюжеты. Управление принимает разные формы и меняет обличья, в каждый конкретный момент воплощая собой то, в чем мы нуждаемся, чтобы познать себя или облегчить свою душу. Оно придает нашим общим переживаниям некий классический оттенок. Плетение интриг за чаем в тихом кабинете. Я чувствовал глухой зуд, боль, которая словно увлекала меня в прошлое, задевая по дороге множество побочных пластов. Эта моя ошибка, как ее ни назови, эта неспособность вникнуть, занять в жизни твердую позицию будто подтверждала собой все, что по разным поводам говорила обо мне Кэтрин. Все ее эпизодическое недовольство, мелкие сетования, глубокую досаду. Задним числом они оказались оправданными. Моя ошибка была из тех, что не имеют степени и границ, из тех, благодаря которым все и вся предстает в ином свете. Пытаясь по заведенной некогда привычке взглянуть на себя ее глазами, я видел себя объектом ее сожалений и остаточной любви. Да, она смогла бы посочувствовать мне, простить меня за нынешнюю промашку, если не за все прочие. Подумав об этом, я слегка воспрянул духом.

Рано или поздно я должен был поднять телефонную трубку и тактично разузнать кое о чем у Энн Мейтленд. Я позвонил перед самым полуднем, когда она обыкновенно сидела дома, а Чарлз выходил на прогулку. Но мне никто не ответил. Они же в Микенах, сообразил я под шум ветра.

Недели через три-четыре у Тэпа кончались занятия в школе. Я рассчитывал встретиться с ним в доме отца, в Огайо, а потом отвезти его назад в Викторию — путешествие достаточно долгое, чтобы удовлетворить его любовь к езде на автомобиле. Там я немного пообщаюсь с женой, проведу еще некоторое время с Тэпом и решу, что делать дальше. Опять какая-нибудь псевдолитературная халтура, возврат к жизни вольного художника. Но где я осяду? В каких краях?

Когда включился телекс, я покинул контору и пошел бродить по Национальному парку среди функий и безупречных пальм.

Два дня спустя, в пятницу, я столкнулся с Энн на уличном рынке поблизости от своего дома. Она взвешивала на руке дыню, поворачивала ее так и сяк, пробовала на ощупь.

— Надо нажимать вот здесь, снизу. Этот торговец сердится на меня. Он хочет проверять сам. Слышите, как бормочет? Я мну его драгоценную спелую раннюю дынечку.

Она передала ему плод, и он положил его на чашку весов старинного образца. Поодаль сидел нищий с «панасоником», из которого неслась громкая музыка. Мы не торопясь пошли по улице между рядами лотков и людьми, выкрикивающими цены.

— Я хотел кое о чем спросить. Мне не очень удобно.

— О чем вы хотели спросить?

— Об Андреасе. Вы с ним виделись?

— Я думала, вы поняли, что у нас все кончено.

— Я хотел бы кое-что объяснить ему.

— Вы не можете позвонить сами?

— Это глупо, но я не знаю, как с ним связаться. Его телефона нет в справочнике.

— У вас есть справочник? Счастливец.

— Я ходил в «Хилтон». В «Хилтоне» есть справочник.

— Ну, не знаю, Джеймс. Может, телефон не на его имя. Хотя, если вам надо, я наверняка вспомню номер.

— Вам это неприятно.

— Вы хотите поговорить с Андреасом. Почему бы и нет? Но разве он не в Лондоне?

— Я надеялся, что вы мне скажете, где он.

— Я думала, вы поняли. У нас с ним все.

— Так часто говорят.